Джон Уильям Годвард: как одержимость прекрасными итальянками погубила британского художника, а интернет воскресил его в мемах

Он родился в обеспеченном семействе консервативных взглядов. Он рос стеснительным и тихим ребенком, школьные предметы не очень-то ему давались – кроме рисования. Все мужчины в семье Говардов занимались страхованием, и Джон Уильям должен был унаследовать эту профессию. Но он мечтал о живописи и… об Италии. Он водил знакомства со многими итальянками, переехавшими в Великобританию – к полному ужасу родителей.

Желания молодого человека не имели значения для его семьи – какая еще живопись, что ты несешь? Однако он не оставлял надежды стать художником. Систематического образования в этой области Годвард не получил, хотя, похоже, был учеником архитектора-декоратора. Окончательно рассорившись с родными, двадцатишестилетний Джон долго «кочевал» из студии в студию, иногда ночевал в холодных мастерских прямо на полу, и наконец смог позволить себе переехать в район Челси. Это было тихое, но в известной степени богемное местечко. Неподалеку от его нового дома был заброшенный стадион, но поначалу Годварда это совершенно не смутило…

Джон Уильям Годвард писал картины на одну и ту же тему – что поначалу привлекло к нему вниманию критиков и Академии, а затем оттолкнуло их. Темноволосые или огненно-рыжие красавицы в тонких одеждах возлежали на тигровых шкурах, прислонялись к античным колоннам, скучали под пальмами. Их лица были правильны и безмятежны, очертания тел напоминали о мраморных статуях. Живопись Годварда искусствоведы относят к «мраморной школе» - популярному направлению в британском академизме, однако он всегда немного отличался от других, немного не вписывался, оставался в стороне…

К тому же художник был очень замкнутым человеком. Он много работал, много участвовал в выставках, но стеснялся заводить новые знакомства и даже старательно отгораживался от людей. С годами затворничество художника все росло – и в то же время росла одержимость живописью. Ему казалось, что достаточно просто отдавать всего себя творчеству. Работая с утра до ночи, он создавал по пятнадцать работ в год и, в общем-то, его постоянный агент сбывал их довольно удачно, но для прессы и коллег Годвард постепенно становился невидимкой.

В 1905 году в районе Челси был основан одноименный футбольный клуб – но и к этому художник не проявил интереса. А затем футболисты и болельщики буквально «поселились» у него по соседству – тот самый стадио, Стэмфорд Бридж, стал «домашней ареной» клуба «Челси»!

Шум стоял невыносимый. Человек чувствительный и нервный, Годвард буквально сходил с ума. Звуки мешали ему работать. И тогда он понял: это знак. За одной продолжительной поездкой в Рим последовала другая, затем еще и еще… В Риме он оказался в той же мастерской, где незадолго до него работал русский художник Репин. «Античные» картины Годварда обрели определенную популярность, в Британской империи многие состоятельные люди интересовались культурой другой империи – Римской, неоклассицизм был в моде.

Однако в начале 1910-х годов спрос на картины Годварда существенно снизился, и он принял решение покинуть охладевшую к нему Англию. Художники Англии и Франции (да и России) бурно протестовали против канонов академизма и экспериментировали то с цветом, то с формой, то с техникой. Но в Италии классическая живопись еще сохраняла свои позиции, например, там знали и любили «врага передвижников» Генриха Семирадского – и Годвард получил признание и известность.

К тому же в Риме у него была возлюбленная. Имя этой девушки неизвестно, художник не состоял с ней в браке. Сожительство Годварда с натурщицей из бедной семьи окончательно отвратило от него родных – кроме сестры. Она была разведена – родственники не могли определиться, кто же сильнее «опозорил семью».

Годвард вернулся в Англию в 1921 году. Его возвращение было продиктовано и проблемами со здоровьем, и ухудшением ситуации на рынке академического искусства в Италии. Родина встретила его разгромной критикой. Академисты называли его пресным подражателем Альма-Тадемы, другого модного неоклассика, бессмысленным, буржуазным…

Джон Уильям все чаще говорил о том, что человеку не следует жизнь дольше шестидесяти – мол, римские патриции в преклонном возрасте выбирали чашу с ядом, а не медленное естественное умирание. У него начались серьезные проблемы со здоровьем, начиняя от язвы желудка (в зрелые годы его недельный рацион составлял один горшок рагу с говядиной – в те времена, когда хранение продуктов представляло определенную трудность) и заканчивая депрессией.

Художника угнетала не только бедность и критика. Его пугало появление нового искусства, и больше всех Годварда огорчала популярность Пикассо. «Мир слишком тесен для меня и Пикассо» - говорил он. Мать так и не простила его за «бегство к нищей итальянке». Ей пришлось пережить сына на тринадцать лет. После его самоубийства она уничтожила практически все воспоминания о нем – фотографии, письма, документы… Братья Джона сожгли, по-видимому, почти весь его римский архив – наброски, этюды, множество работ.

После смерти Годвард был забыт на полвека. Начиная с семидесятых годов, его популярность по всему миру только растет. В 1963 году его работу купил некий санитар скорой помощи Чарльз Смит – поклонник искусства потратил на нее двухнедельную зарплату! А спустя тридцать лет полотна Годварда уже уходили за сотни тысяч долларов…

Если поначалу он представлял интерес только для коллекционеров и исследователей, теперь работы Джона Годварда украшают обложки книг на всех языках мира. А в конце 2010-х годов томные римлянки стали частью мем-культуры.