Гомеровская «Илиада» в России

Переводы 18-го века

Первый стихотворный перевод «Илиады» на русский язык выполнил Кириак Кондратович в конце 1750-х гг. Этот перевод никогда не издавался и сохранился в рукописи. Кондратович не знал греческого и переводил «Илиаду» и «Одиссею» с латинского перевода 16-го века. Герои Кондратовича носят штиблеты, полукафтаны, башмаки и епанчи. В описании битв он использует современную ему военную терминологию (фрунт, генералитет). Троянцы идут в атаку с криком «Ура!» Имена богов переводчик оставил латинские. Патронимы Кондратович передаёт с помощью русского отчества. Например, «Ликомед Креонтович». Этот неопубликованный перевод остался в истории литературы только как курьёз.

В 1776 году вышел ещё один прозаический перевод «Илиады». Его автором был неприметный новороссийский служащий Пётр Екимов. Перевод был заказан ему князем Григорием Потёмкиным, и переводчик получил за него денежное вознаграждение. Новый перевод был сделан с греческого. В нём есть несколько удачных решений, которые позже использовал Н. И. Гнедич.

Александрийский стих Ермила Кострова

Следующим этапом на пути к настоящему переводу на русский язык стала работа Ермила Ивановича Кострова. Этот перевод получил большую известность в высшем обществе Российской империи.

Ермил Костров был родом из Вятской губернии. Будущий поэт родился в семье сельского дьячка в 1755 году. Его отец, Иван Костров, умер через год после рождения сына. Мать Ермила Кострова Екатерина вышла замуж повторно, за монастырского крестьянина. Так она сама и её дети перешли из духовного сословия в крестьянское.

Ермил Иванович смог поступить в Вятскую семинарию, а затем получил образование в Славяно-греко-латинской академии и Московском университете. Будучи студентом, он обратил на себя внимание своими стихами и был назначен университетским стихотворцем.

В 18-м веке языком эпических поэм был александрийский стих с парной рифмой. Именно им Ермил Костров переводил гекзаметры «Илиады». Вот как звучат в передаче Е. И. Кострова хрестоматийные слова, которыми открывается поэма:

Воспой Ахиллов гнев, божественная муза,
Источник грекам бед, разрыв меж них союза.

Ермил Иванович трудился над своим переводом Гомера в 1781—1787 гг. Поэт жил во дворце покровительствовавшего ему вельможи Ивана Шувалова. Костров успел перевести только 9 песен «Илиады». При его жизни были изданы первые 6, остальные — после разбора его бумаг в 19-м веке.

После публикации «Илиада» вызвала восторг образованных читателей. На несколько десятилетий перевод Ермила Кострова стал основным переводом поэмы. Его продолжали читать и в 19-м столетии. Известный поэт-графоман Дмитрий Хвостов называл переводчика «Гомер Костров».

Перевод сопровождался посвящением императрице Екатерине II. Могущественный князь Григорий Потёмкин, ранее заказывавший перевод «Илиады» Петру Екимову, захотел познакомиться с Костровым лично. Во время приёма в честь поэта Г. А. Потёмкин спросил его, в какую Олимпиаду жил Гомер. На основании его ответа князь убедился, что Ермил Костров хорошо владеет материалом. Императрица пожаловала переводчику «Илиады» 400 рублей за его труд.

Ермил Костров умер в 1796 году. Ряд поэтов откликнулись на его смерть посвящёнными ему стихами. Главной заслугой покойного они считали перевод «Илиады».

Прощание Гектора с Андромахой в переводе Николая Карамзина

Среди многочисленных фрагментов из «Илиады», переводившихся и издававшихся в 18−19 вв., стоит отметить перевод Н. М. Карамзина. Писатель-сентименталист выбрал из поэмы о войне сцену прощания любящих супругов — Гектора с Андромахой.

Карамзин не претендовал на то, чтобы сделать точный перевод с греческого. Он ориентировался на французский перевод Дасье. Эпизод, который выбрал писатель, был чрезвычайно популярен у русских и европейских художников того времени, а, значит, узнаваем.

Перевод был выполнен тем же александрийским стихом с парными рифмами. Карамзин смягчил текст по сравнению с оригиналом. Стихотворение заканчивалось переживаниями Андромахи, которая догадывалась о будущей гибели мужа.

Возможно, перевод Карамзина был не слишком точен, но он ценен как самостоятельное произведение.

Классический перевод Николая Гнедича

Перевод «Илиады», сделанный Е. И. Костровым, впечатлил молодого поэта Николая Гнедича. В 1808 году он опубликовал перевод отрывков из 7-й песни «Илиады». Этот перевод был сделан александрийским стихом и продолжал неоконченный труд Кострова. Затем последовали изданные отдельными книгами переводы 7-й и 8-й песен целиком. 9-я песнь «Илиады» в переводе александрийским стихом осталась в рукописи.

В конце 18-го века «Илиада» и «Одиссея» были переведены на немецкий учёным-филологом Иоганном Фоссом. Принципы, которыми руководствовался переводчик, повлияли и на Гнедича, который сделал перевод Фосса одной из своих настольных книг.

После этого Николай Иванович отказался от продолжения перевода Гомера александрийским стихом и принялся за вдумчивое изучение оригинала поэмы. Гнедич изучал европейские переводы «Илиады» и комментарии к ним, древнегреческий язык, труды по филологии и языкознанию, а также переводы Петра Екимова и Ермила Кострова. К первому изданию своего перевода «Илиады» поэт приложил список изученной литературы.

 В 1813 году Николай Иванович опубликовал переводы отрывков из «Илиады», сделанные гекзаметром. Позже вышло ещё несколько отрывков из готовящегося перевода. Публика ждала новую работу. Когда в 1826 году Гнедич опасно заболел, поэт Николай Языков высказывал опасения за судьбу полного перевода «Илиады».

На выход полного перевода поэмы Гомера откликнулись известные публицисты того времени — Николай Надеждин в «Московском вестнике», Николай Полевой в «Московском телеграфе». «Вестник Европы» откликнулся рецензией, подписанной инициалами «А.Б.».

Александр Пушкин написал анонимную рецензию в «Литературной газете», а затем посвятил Гнедичу две эпиграммы и стихотворение. Хотя в первой эпиграмме великий поэт высмеивает Гнедича и его перевод, во второй он его уже прославляет. В другом стихотворении, посвящённом Николаю Ивановичу, Пушкин сравнивает его перевод с записью Моисеем заповедей («С Гомером долго ты беседовал один…»)

После Гнедича предпринималось ещё несколько попыток перевести «Илиаду». Но именно его труд остался в России классическим.