Как дуэли пришли Россию

Для русского дворянина XIX века честь была превыше всего. Любое оскорбление мгновенно вело к дуэли. Они в эпоху Александра Пушкина были так часты, что правительство стало серьёзно опасаться за численность молодых дворян. Отчаянных дуэлянтов не останавливала даже угроза ссылки в Сибирь. Удивительно, но так было не всегда. Дуэль в России появилась с подачи европейцев, приезжавших на русскую службу – в XVII столетии. На первые «поединки чести» между иностранцами местные смотрели с удивлением и даже презрением.

«Поле», русское «поле»

Фехтование на шпагах, иллюстрация Jacques Callot , 1617

Эпоха расцвета европейской дуэли пришлась на XVI-XVII века. В Московском царстве в эту эпоху дуэль воспринималась как дикость. Француз Жак Маржере, служивший Борису Годунову, отмечал: «...Среди русских вовсе не бывает поединков – во-первых, потому, что ходят всегда безоружными, исключая военного времени или путешествия; во-вторых, потому, что оскорбленный словами или другим образом обращается к суду, который определяет виновному наказание, именуемое бесчестием». По свидетельству Маржере, такой порядок объяснялся строгостью закона: самостоятельное решение споров дуэлями не разрешалось для того, чтобы русские не присваивали себе «власти правосудия, которое одно имеет право разбирать и преследовать преступления». 

Такой порядок сохранялся в России в течение всего XVII столетия, пока европейцы вовсю рубились на шпагах. Дипломат Петр Толстой, который в 1697 году отправился в Европу для изучения морского дела, стал свидетелем дуэли между польскими дворянами – и был шокирован. «Поляки... не могут никакого государственного дела сделать без бою и без драки, и для того о всяких делах выезжают в поле, чтобы… без размышления побиваться и гинуть», – не без презрения писал Толстой.

Неужели представитель древнего дворянского рода Толстой не понимал, что дело в поединке шло о вопросах чести? Безусловно, понимал – на это указывает тот факт, что Толстой употребляет слово «поле» – именно так на Руси назывался судебный поединок, объявлявшийся, если истец и ответчик не могли прийти к соглашению, а свидетелей, которые могли бы подтвердить правоту той или иной стороны, не было. 

Традиция «поля» среди русских была очень древней – ещё в X веке арабский историк Шамсуддин аль-Мукаддаси писал: «Когда царь решит спор между двумя тяжущимися, и они решением его останутся недовольны, тогда он говорит им: разбирайтесь мечами своими – чей острее, того и победа». И вправду, русские предпочитали именно «в поле» решать сложные споры – за судебное разбирательство нужно было платить пошлину, а вот драться можно было или самому, или – если очевидно неравенство между соперниками – выставить наемного бойца. Наемников разрешали выставлять старым, увечным, малолетним, женщинам или священнослужителям. Однако если билась женщина против женщины, наймиты запрещались.

Фальк против Грельса

Иллюстрация из книги о фехтовании Франческо Фернандо Альфьери.

Русское «поле» было одним из вариантов ордалии – «Божьего суда». Однако если в Европе ордалии проводились огнём и водой, то на Руси считалось, что Бог будет на стороне правого в судебном поединке. Пик «полей» пришелся на XVI век, когда в Москве даже выделили особое место для поединков – между нынешними Лубянкой и Старой площадью. Однако в XVII веке «поле» начало исчезать – новый свод русских законов, Соборное Уложение (1649), вообще не упоминает о такой возможности решения судебных споров. В то же время, первая дуэль в России, о которой сохранились сведения, состоялась даже раньше принятия Соборного Уложения, а именно, в 1637 году – и это был бой между двумя иностранцами.

Причиной первой известной в Москве дуэли, как сообщает исследователь Александр Савинов, стали денежный долг и пьянство. 6 июня 1637 года во двор в Палашевской слободе, где жил немец на русской службе сержант Петр Фальк, пришел немецкий же сержант Томас Грельс требовать долг в два рубля за заложенный ему карабин. Грельс был пьян и ударил Фалька эфесом шпаги по голове – по европейской традиции того времени, удар эфесом (правда, по руке) означал вызов на дуэль.

Как показала жена Фалька Анна, они стали «браниться и шуметь, и бранясь, вышли за ворота». Свидетелей поединка в итоге не оказалось (сама Анна в ужасе бежала и спряталась в бане), но мертвого Грельса обнаружили позже в луже крови.

По законам того времени, смерть на дуэли приравнивалось к убийству. Следствие выбивало признание в те времена пытками – но Фальк твердо стоял на своем: Грельс сам «набежал», «накололся» на острие его шпаги. Расследование длилось почти три года, и, хотя прямая вина Фалька не была доказана, он все равно умер в тюрьме.

Во второй половине XVII века дуэли между иностранцами на русской службы стали происходить все чаще. В 1665 году произошла дуэль между немецким капитаном Христофором Улманом и шотландским капитаном Юрием (Джорджем?) Смитом. Причиной поединка был денежный долг за вино. Улман, пытаясь выставить дуэль как самооборону, показал, что Смит «накололся» на острие его шпаги – но оправдаться не смог. На стороне покойного Смита выступило все московское шотландское общество во главе с генералом Патриком Гордоном, возможно, самым влиятельным иностранцем на русской службе. Улман, поначалу приговоренный к отсечению головы, был оставлен в живых – но без ног и левой руки. 30 мая 1666 года сам генерал Патрик Гордон имел поединок с англичанином Монтгомери – впрочем, до крови не дошло, спорщиков разняли собравшиеся знакомые.

«Предубеждения, не от предков полученные»

Пистолеты седельные. Брешиа, последняя четверть XVII в.

А что же русские? Как сообщает Маржере, им была чужда сама суть дуэли. «Русские не любят придираться к словам: они весьма просты в обхождении и всякому говорят – ты; а прежде были еще проще… Но теперь, когда среди них появились иностранцы, русские отвыкают от грубости, бывшей в обычае лет за двадцать или тридцать», – писал Маржере.

«Отвыкание от грубостей» и стремление подражать иностранцам, активно насаждавшиеся в России Петром Великим, принесли свои – и довольно печальные – плоды: в 1702 состоялась одна из первых русских дуэлей. Она случилась из-за того, что на одной из ассамблей сержант Преображенского полка Иван Щепотьев «отпихнул задом» поручика того же полка Семена Измайлова. Последний ответил тем же, последовала драка, вызов на дуэль. Оба соперника остались живы, с легкими ранениями. Но царь Петр, узнав о дуэли, был в ярости – он велел «обоих бить батогами, дабы иным прочим не повадно было», и разжаловать в солдаты. Дело как-то удалось замять, и оба офицера остались в строю, лишь отсидев на гауптвахте.

В отличие от многих других европейских порядков, дуэльные поединки, по мнению царя Петра, не стоило распространять в России – жизнь военного принадлежит прежде всего его родине. В 1715 году в «Артикуле воинском» Петр постановил: «Никакое оскорбление чести обиженного никаким образом умалить не может». Далее царь приказывал всех дуэлянтов казнить. Впрочем, суровость закона компенсировалась необязательностью его исполнения – о реальных случаях смертной казни за дуэль сведений не сохранилось.

Дуэли по европейскому типу в России начали происходить только в позднем XVIII веке, когда среди молодых дворян появилась мода ездить учиться в Европу – а значит, стало модным и понятие чести. И все же мнение о дуэльных порядках оставалось неоднозначным: «предубеждения, не от предков полученные, но перенятые или наносные, чуждые» – вот как писала о дуэлях императрица Екатерина II, которая, конечно, тоже не была заинтересована в самоуничтожении правящего класса в результате поединков. В 1787 году вышел «Манифест о поединках», согласно которому участники бескровной дуэли (в том числе врачи и секунданты) карались штрафами, а обидчик (зачинщик дуэли) – ссылкой в Сибирь. 

К концу XIX века, впрочем, дуэль для России стала делом вполне обычным – стали официально издаваться дуэльные кодексы. А сам кровавый поединок превратился в своего рода экзотическое шоу со зрителями и фотографами.