Как Минский Китай чуть не стал добычей монголов

Мандат небес переломлен пополам

Когда-то перевшая по всем азимутам Империя Мин катилась в пропасть. Вначале в 1435 году ударила засуха. Никто не ожидал, что она продлится до 1448 года.

Половина страны голодала, вторая половина хоронила умерших от голода. «Хорошо бы воды напиться», — думали китайские крестьяне. Словно издеваясь над их просьбами, прямо после засухи в 1448 году разлилась Хуанхэ и затопила весь Китай.

Не хватало только вторжения кочевников.

Год был проклятый, не иначе. Маленькой победоносной войны не получилось. Ничего не добившись, потрёпанные войска империи вернулись домой из бесплодного похода.

Новый, 1449 год не сулил ничего хорошего. В Китае — восстания, голод и пошатнувшийся престиж императорской власти. Успешного правителя из 22-летнего императора катастрофически не получалось.

И тут на границах Китая появился знакомый и страшный враг — монголы.

Почти Чингизид

К середине XV века монголы так окрепли, что решились на крупнейшее вторжение со времён их изгнания из Китая в 1368 году. Причина была довольно интересной — китайцы оскорбили монгольских послов.

Дело в том, что по протоколу монгольские посольства состояли из 50 человек. Их всех очень богато одаривали: ткани, изделия ремесла, дорогое оружие, серебро и золото.

В 1430-е годы в степях произошло возвышение западномонгольского союза — ойратов. Их тайши и ханы быстро смекнули: чем больше человек в посольстве, тем больше в сумме денег дадут! Так посольства в Китай начали быстро расти и к 1450-м годам достигали двух тысяч человек. Кормить и одаривать такую ораву становилось всё труднее.

В Пекине стали думать, что традиционный обмен дипломатическими любезностями превращается в завуалированную выплату дани.

Китайцы такое непотребство решили жёстко пресечь и последнее перед вторжением посольство вернулось практически с пустыми руками.

Такого плевка ойраты стерпеть не могли — и стали готовиться к походу в Китай.

Не стоит думать, что намечалась схватка ойратского Давида и минского Голиафа. Во главе войска встал опытный командующий — сорокадвухлетний ойрат Эсэн-тайши, самый могущественный человек Северо-Восточной Азии.

Ойраты подчинили себе всю Халху, захватили несколько оазисов в пустыне Гоби и отодвинули свои границы до Восточного Туркестана. Войска Эсэна в 1430-х годах покорили Могулистан на юге. А после — тувинцев и тюркоязычные племена Забайкалья. На востоке держава ойратов доходила до Кореи и будущего российского Приморья.

Кочевники нависали над Китаем с севера и запада.

В июле 1449 года три отряда ойратской конницы численностью до 80-100 тысяч человек вторглись в Северный Китай.

Тумуская катастрофа

Пограничные посты ойратскую конницу не задержали. Монголы прошлись ураганом по северу Китая. Сяньфу, Ганчжоу и другие города были взяты штурмом и разграблены. Население бежало. В столице империи воцарилась паника.

Монголы тем временем ворвались в Центральный Китай. В головах перепуганных китайских министров родился мощный план: перехватить кочевников, пока они не дошли до Пекина.

Император, быстренько посоветовавшись с придворными и выслушав очередной доклад местных астрологов на тему «как поднять свой рейтинг с помощью победоносной войны», стал бить копытом и требовать немедленно отправиться в поход.

В седло, армия вперёд — убьём всех варваров!

Срочно собранное китайское войско выступило в поход.

Его численность — это боль любого адекватного историка. Китайские хроники говорят о 500 тысячах человек. При всех возможностях китайцев тех времен такую армаду во время похода была не в состоянии содержать даже империя Цин в XVII-XVIII веках с её военным потенциалом и численностью населения. Так что этого осетра надо урезать как минимум в два-три раза. Но даже при таком раскладе армия по тем временам была гигантская.

Придворные соврали — затея с походом обернулась адом и кошмаром. Только войска выступили, как тут же попали под проливной дождь, который шёл четыре дня. Потом у армии не стало хватать воды и провизии. Солдаты массово дезертировали.

Пока китайцы метались в поисках монголов, те напали на оторвавшиеся от авангарда части и вырезали тысячи человек. Через несколько дней, десятого августа 1449 года, кочевники атаковали обоз и арьергард китайцев. Снова потери исчислялись тысячами.

Боевой дух армии упал ниже плинтуса. Находившиеся при императоре военные советники предлагали ему плюнуть на чёртовых кочевников и вернуться в Пекин.

Тринадцатого августа 1449 августа китайская армия начала отступление. И в тот же день 40 тысяч монголов напали на неё с двух сторон. Утром 14 августа кочевники окружили китайскую армию рядом с крепостью Туму неподалёку от города Датун и раскатали её в мелкий блин. Согласно китайским хроникам, ойрато-монгольская конница порубала на колбасу 100 тысяч китайцев. Весь китайский генералитет пал. Была вырезана вся императорская гвардия.

Сам китайский император попал в плен — второй раз за всю китайскую историю!

Это была эпичнейшая катастрофа. Зато перед ойратским командующим Эсэн-тайши тут же открылись огромные перспективы. Если бы он повернул на Пекин — город бы пал.

Немного наглости — и была бы восстановлена империя Юань. Монголы опять правили бы Дальним Востоком.

Но вместо этого Эсэн решил шантажировать Китай и получить за императора большой выкуп. Очевидно, он не ожидал такой оглушительной победы и от внезапности потерял голову. Но с китайцами это не прокатило. Они затянули переговоры, а потом сообщили опешившему Эсэну, что выбрали нового императора — Цзинтая, брата пленённого Цичжэня.

Часть ойратов советовали командующему плюнуть на всё и уйти в Монголию. И так, мол, огромную добычу захватил, с трудом несём. Но Эсэн врубил упрямца — и в октябре 1449 года атаковал Пекин.

В столицу успели стянуть оставшиеся войска, жители были готовы сражаться. Нехорошо получилось — войско Эсэна было разбито в предместье столицы. Пришлось монголам убегать в степи, взяв с собой бывшего императора.

Китайский Феникс

Больше всего Эсэна раздражало то, что империя была у него в руках — он сам профукал этот шанс. В 1450 году он попытался повторить поход, но ничего не вышло. Китайцы с ходу отбили все атаки.

Монгольская знать задолбалась воевать. Захват императора — это хорошо. Грабёж Китая — это отлично. Но дальше-то что? В следующий год — опять поход на Пекин? Война не может длиться вечно.

Под их давлением Эсэну пришлось мириться с китайцами. Те выставили жёсткие условия: количество послов сокращается, коней монголы теперь продают в империю по демпинговым ценам, а ещё отпускают императора. Эсэн юлил, пытался сорвать переговоры, но вынужден был уступить. Императора отпустили в 1450 году.

Расставались Цичжэнь с Эсэном друзьями.

Чёрт знает, о чём они говорили, но пирушку в честь отъезда Эсэн закатил знатную. Китайцы с монголами напились в дымину.

Зато в Пекине бывшего императора ждал холодный приём. Новый император Цзинтай посадил Цичжэня под домашний арест. И то верно, двум императорам не ужиться в одной столице.

Интересно, что убить его даже не пытались, блюли политес. Хотя давно известно: нет императора — нет проблем! Вот монголы всегда так с ханами делали, когда те им чем-нибудь не угодили. Но они же варвары.

Цичжэнь же, однако, чему-то у кочевников научился. Не зря с Эсэном дружил. И в 1457 году, через семь лет домашнего заключения, экс-император поднял бунт против Цзинтая, пользуясь его болезнью. Он захватил власть и воцарился на троне под девизом Тяньшунь («небесная благосклонность». — Прим. ред.), где и просиживал штаны вплоть до своей смерти в 1464 году.

Правда, о великих походах и расширении империи пришлось забыть. С этого времени Минский Китай постепенно переходит к изоляции и обороне границ.

Умер Тяньшунь, а когда-то Чжэнтун, он же Чжу Цичжэнь, в 36 лет. А перед смертью издал один гуманный указ. Отныне после смерти императора его наложниц и дворцовых служанок не надо было закапывать живьём, чтобы они последовали за своим хозяином на тот свет.