Не царский сын: кто был отцом Павла I

 С самого рождения Павел Петрович приковывал сотни взглядов. И представители высшей знати, и зарубежные посланники при императорском дворе в Санкт-Петербурге старались угадать: на кого же наследник русского трона больше всего похож? На законного родителя Петра Фёдоровича (будущего императора Петра III) или на камергера Сергея Салтыкова? Или ещё на кого-нибудь?

Выдающийся кавалер

 В 1754 году у великокняжеской четы Петра Фёдоровича и Екатерины Алексеевны (будущей императрицы Екатерины II) родился сын Павел. Появление наследника престола отмечалось с большой пышностью — ведь до этого у супругов в течение долгих лет не было детей. Но кто был настоящим отцом наследника? Многие при дворе были уверены: младенец рождён не от законного мужа, а от красавца-камергера Сергея Салтыкова. Слухи эти были не беспочвенными.

30-летний Сергей Салтыков стал первым из многочисленных фаворитов Екатерины. На начало их связи ей было 23 года. Позже в своих «Записках» она подробно рассказывала об этих отношениях. «Он был прекрасен, как день. И по рождению, и по многим другим качествам это был кавалер выдающийся… Я не поддавалась всю весну и часть лета… Я думала, что могу управлять его головой и своей, а тут поняла, что и то, и другое очень трудно, если не невозможно», — признается императрица.

Их роман длился с 1752 по 1754 год. За это время великая княжна трижды беременела (и это после девяти лет бесплодного брака!), пока наконец после двух выкидышей не разрешилась сыном.

Интрига императрицы

Великий князь и законный муж, казалось, не замечал адюльтера жены — или делал вид. По свидетельствам современников и самой Екатерины II, Петру III гораздо интереснее было играть в солдатики, чем исполнять супружеские обязанности. Отношения между супругами были прохладными со дня знакомства и с годами только ухудшались.

«Великий князь ложился первый после ужина и, как только мы были в постели, играл до часу или двух ночи», — писала Екатерина в мемуарах. Возможно, это было одной из причин, почему в их браке долго не было детей.

 Но престолу нужен был наследник, и императрица Елизавета Петровна решилась на смелую интригу: велела подобрать для Екатерины молодого и здорового красавца. Выбор пал на Сергея Салтыкова. Об этой истории писали некоторые дипломаты, в частности, Клод Рюльер, служивший в Петербурге. В этом же в 1774 году в письме к Потёмкину признавалась сама Екатерина: «Марья Чоглокова [статс-дама, наперсница императрицы], видя, что через девять лет [брака] обстоятельствы остались те же, каковы были до свадьбы, не нашла инаго к тому способа, как обеим сторонам зделать предложение, чтобы выбрали по своей воле из тех, кои она на мысли имела».

«Бес интриги»

 Сергей Васильевич Салтыков (1722−1784) — камергер великого князя Петра Фёдоровича, его товарищ и наперсник. Общительный и весёлый по характеру — «бес интриги», как называла его Екатерина II, — Салтыков считался душой «малого двора». Во время связи с будущей императрицей был женат на фрейлине Матрёне Балк (которая приходилась внучатой племянницей знаменитой Анне Монс — возлюбленной Петра I).

После рождения Павла Салтыков был удалён от двора и отправлен с поручениями за границу, где прослужил до самой старости. При этом супруга Салтыкова оставалась в Москве.

Сын Елизаветы

 Воспитанием престолонаследника занялась императрица. Сразу после родов его забрали у Екатерины и впервые принесли ей лишь через 40 дней. Сына ей разрешали видеть крайне редко.

Зато в честь новорождённого при дворе устраивались пиры, маскарады, иллюминации и фейерверки. Торжества длились несколько месяцев, и их главной героиней была Елизавета Петровна. (Екатерину к празднествам почти не допускали — под предлогом слабого здоровья после родов.) Такое положение дел дало почву для новых пересудов: якобы настоящей матерью Павла была сама императрица Елизавета.

Хирургическая операция

Ещё об одной причине долгой бездетности великокняжеской четы Петра Фёдоровича и Екатерины Алексеевны писал польский историк и публицист Казимир Валишевский (1849−1935) со ссылкой на записки французского дипломата Луи де Шампо. Согласно этому источнику, Пётр имел недуг, не позволявший ему исполнять супружеские обязанности (современные исследователи полагают, что речь идёт о фимозе). Благодаря небольшой операции, предположительно обрезанию, Пётр был от этого недуга избавлен. Одним из тех, кто уговорил его согласиться на хирургическое вмешательство, был Сергей Салтыков — ближайший товарищ Петра Алексеевича.

«Салтыков стал придумывать способ убедить великого князя сделать всё, что было нужно, чтобы иметь наследников. Он разъяснил ему политические причины, которые должны бы были его к тому побудить. Он также описал ему и совсем новое ощущение наслаждения… Тут же вошёл Бургав с хирургом — и в одну минуту операция была сделана и отлично удалась. Салтыков получил по этому случаю от императрицы великолепный брильянт», — так в переводе Валишевского рассказана эта история у Луи де Шампо.

Правда, позже Салтыкова обвинили в том, что он, дескать, специально подстроил операцию — чтобы прикрыть свою роль в рождении Павла.

По Фрейду

Парадоксальным образом лучшим подтверждением законности рождения Павла I служит отношение к нему родной матери Екатерины II. Неприязнь к сыну как раз легко объясняется тем, что, повзрослев, лицом, фигурой и ростом Павел всё больше напоминал императрице ненавистного мужа Петра III. Для сравнения можно привести в пример отношение Екатерины II к Алексею Бобринскому, сыну, рождённому ею от горячо любимого Григория Орлова. Царица не только обеспечила материальное благополучие бастарда, но и просила всемерно заботиться о нём своих друзей во Франции, когда Бобринский (кутила и легко увлекающийся молодой повеса) отправился в Париж.

«Слава богу, мы русские!»

 Согласно историческому анекдоту, царь Александр III, узнав, что настоящим отцом Павла I был Сергей Салтыков, воскликнул: «Слава богу, мы русские!» А когда его уверили, что отец всё же Пётр III, радостно перекрестился: «Слава богу, мы законные!».