«Отряд 731»: японская фабрика ужаса

Почему биологическое оружие?

Японская империя имела огромные амбиции. Её националисты были свято уверены в превосходстве «божественной расы Ямато» над всеми другими народами. По их мнению, империя имела полное право «объединить восемь углов мира под сенью хризантемового трона божественной династии». Ну, если не всего мира — то хотя бы Тихий океан и Азию с Индией и Сибирью.

Но как это сделать? В Японии хватало отшибленных фанатиков, веривших, что любой японец одним самурайским духом без катаны сокрушит вражеские танки и самолёты. Только стратегию империи определяли не фанатики.

Более умудрённые лидеры понимали, что при всём немыслимом модернизационном рывке страна на фоне главных конкурентов оставалась слабой и отсталой. Ей не хватало технологий, промышленных мощностей и ресурсов.

Её враги были гораздо более многочисленны. Американцев, русских, англичан и подвластных им народов было больше. Про Китай, который по планам должен был стать «бриллиантом империи», наподобие Индии для британцев, — и говорить нечего.

Самурайский дух велик — но самураи в затяжной войне могут кончиться, как почти кончились европейские мужчины боеспособных возрастов на фронтах Первой мировой. Значит — нужен «чит», помогающий резко уменьшить вражеское население.

Химическое оружие по городам? Опыт Первой мировой показал, что его эффективность не стоит преувеличивать. Особенно если «цели» хотя бы поверхностно знают, что делать при атаке.

Ядерное оружие? Пока что теория. Немыслимо дорогая и сложная в разработке теория. Которая не факт, что «выстрелит». А у империи мало денег, ресурсов и умов.

Биологическое оружие казалось идеальным решением. Просто нужно сделать боевые штаммы надёжными, убийственными и вирулентными. Способными убивать гражданских миллионами. Меньше солдат, меньше рабочих рук. Меньше детей.

«Этика? Это же гайдзины — пыль под ногами детей богов, доблестных сынов Ямато!».

Накал национализма и презрения к «инородцам-недочеловекам» в японском обществе к 30-м стал таким, что порой поражал даже эсэсовцев.

Превращённая в политическую догму языческая мифология синто оказалась не менее страшным ядом, чем расовая теория на Западе. И коснулось это не только доходившей до откровенного маразма императорской армии.

Нет, на Западе хватало не менее людоедских идей — и даже известные гуманисты грешили фантазиями о бактериологическом геноциде «ненужных народов». И всё же там это осталось литературой. Японцы попытались претворить идею в жизнь.

Менгеле Азии

Военный врач Сиро Исии очень любил бактерии. Он выращивал их в чашках Петри просто для красоты, чем заслужил у коллег славу чудака. Впрочем, медиком он тоже был талантливым — армейское начальство даже направило его дополнительно поучиться в престижном Университете Киото.

Идея использовать микроскопических «питомцев» во славу империи и для собственного продвижения по службе пришла ему в 1927 году. Командованию она понравилось — и доктора отправили в двухлетнее путешествие изучать, что в этой сфере знают и делают в других странах.

Нормы секретности в эпоху Интербеллума были далеки от уровня холодной войны, и Исии удалось выведать много интересного. Настолько, что его покровителем стал лично министр армии Садао Араки. Командованию нравилась идея дешёвого и смертоносного оружия массового поражения.

«Под него» в Токио создали секретный исследовательский центр, который вскоре переместился в оккупированную японской армией Маньчжурию. Подальше от лишних глаз и поближе к «подопытным», находящимся в полной власти военных. Императорская армия уже тогда крайне философски смотрела на жизни любых неяпонцев. А доктору Исии требовались неограниченные опыты на людях.

В ста километрах южнее Харбина, у КВЖД, нашли подходящую деревню. Жителей изгнали или убили, дома сожгли. На их месте развернули хорошо укреплённый и охраняемый лагерь, «крепость Чжонгма» на тысячу подопытных — которых в отчётности называли «брёвнами». В 1937 году её разрушили и развернули более крупный лагерь уже под Харбином. Чтобы учёным жить с комфортом — и быть ещё ближе к «источнику лабораторного материала».

Всё это вошло в состав Квантунской армии и получило название «отряд 731», который теоретически должен был заниматься противоэпидемиологической защитой военных объектов. На деле отряд, насчитывавший тысячи сотрудников, сосредоточился на разработке средств эпидемиологического нападения. Как и его филиалы, «отряды 100 и 1644».

Аушвиц Востока

Число жертв собственно лабораторий доктора Исии не слишком впечатляет. От трёх до десяти тысяч погибших. Тень на фоне даже не лагерей смерти — временных лагерей для советских военнопленных лета 1941 года.

Ужас состоял в том, как умирал каждый из них.

В документах и протоколах допросов сотрудников не просматривается и тени сочувствия. Напротив: полная дегуманизация подопытных, до которой доходил не каждый эсэсовец из «Мёртвой головы», частей охраны концлагерей. «Брёвна». Объекты экспериментов с номерами, обречённые на смерть в немыслимых муках.

Страшное утверждение — но многие из жертв доктора Исии предпочли бы смерть в Аушвице или Бухенвальде. Газовая камера — это относительно быстро и безболезненно. То, что творилось в «отряде 731», можно сравнить разве что с лабораториями доктора Менгеле и других садистов-вивисекторов из СС.

Расчленение и потрошение без наркоза. Заражение и тщательное наблюдение за медленным гниением заживо от гангрены и некрозов, за мучительной смертью от целого списка инфекций: чумы, тифа, холеры, сибирской язвы, сифилиса, ботулизма, туберкулёза. Замораживание и иссушение до смерти живых людей, убийства вакуумом и сверхсильным давлением в барокамерах.

Зверства не ограничивались «научными исследованиями». Охрана «развлекалась», как хотела, — главное не вредить экспериментам. Пытки, избиения, изнасилования были массовым и обыденным явлением, которое даже не пытались пресекать.

«Это же брёвна и гайдзины!».

Около двух третей убитых в лабораториях составили местные китайцы, монголы, корейцы и маньчжуры — арестованные военной полицией Кэмпэйтай и отправленные в застенки за малейшую тень недовольства.

А треть составили… русские. Императорская армия имела обширные планы боевого применения биологического оружия против «белых» стран. СССР, США, европейских держав. Доктору Исии требовалось изучить особенности протекания заболеваний на людях европейского происхождения — и русские были самым «доступным материалом».

В лабораториях «отряда» в жутких муках умирали показавшиеся нелояльными семьи белоэмигрантов Харбина. После Пёрл-Харбора в лаборатории доктора Исии стали попадать и американские, британские, австралийские и новозеландские солдаты и офицеры. И всё же русских было гораздо больше.

Этот кошмар прекратился только в августе 1945 года, когда советские танки прошли Гоби и Хинган, и преподали остаткам Квантунской армии классический урок континентального блицкрига. Доктор Исии и его персонал до эвакуации успели перебить оставшихся в застенках 400 заключённых, взорвать и сжечь постройки, а также выпустить в округу заражённых чумой мышей.

Боевое применение

Жертвами немыслимого ужаса лабораторий доктора Исии стали тысячи человек. Счёт погибших от боевого применения его разработок идёт по меньшей мере на сотни тысяч. Быть может — на миллионы. В охваченном войной, нищетой и хаосом Китае точные подсчёты были невозможны. Но это явно больше, чем в Хиросиме и Нагасаки.

Боевое применение наработок «отряда 731» началось почти сразу после полномасштабного вторжения японской армии в Китай. Эксперименты показали, что эффективнее всего распространяются чума, тиф и холера.

Для распространения чумы авиация императорской армии бомбила города, партизанские районы и дороги снабжения у бирманской границы фарфоровыми бомбами, набитыми заражёнными блохами.

Контейнеры с тифом и холерой отряды пехоты бросали в колодцы и источники, из которых брали воду мирные жители, повстанцы и китайские солдаты.

Число жертв неизвестно. Есть лишь предположения на базе косвенных оценок. Около 200 тысяч. Около 580 тысяч. Миллионы. Мы не знаем и не узнаем никогда. Статистики почти не велось — гоминьдановским китайским властям было не до того, страну и без японской «помощи» сотрясали голод и эпидемии. До сих пор даже китайские историки не имеют внятного представления о числе погибших с точностью хотя бы до нескольких миллионов.

«Просто очень много» в густонаселённой и нищей стране, уже насчитывавшей около 400 миллионов жителей. В том числе от появлявшихся то тут, то там вспышек чумы — которая по природным причинам обычно не покидала окрестностей монгольских степей.

В самом конце войны японское командование решило нанести биологический удар по США. Название операции «Цветущая вишня в ночи» придумал лично доктор Исии. Пять суперподлодок, подводных авианосцев I-400 с тремя самолётами на борту каждая, должны были отправиться с запасом чумных бомб к берегу Калифорнии для заражения Сан-Диего — главной базы Тихоокеанского флота США.

Выйти в море они не успели — Япония капитулировала. По той же причине не было нанесено биологических ударов по соседним советским городам: не успели до появления советских танков, да и в небе господствовали самолёты с красными звёздами на крыльях.

Безнаказанность по обе стороны занавеса

Увы, после капитуляции Японии обе сверхдержавы слишком сильно хотели добраться до результатов исследований доктора Исии.

Американцы повели себя с самым неприкрытым свинством. Протекцию доктору Исии и его попавшим в американские руки сотрудникам объявил лично Дуглас МакАртур. Ценные научные кадры, важные для национальной безопасности Соединённых Штатов.

Их собрали и вывезли в США, где отправили работать над американскими программами разработки биологического оружия — в таинственном Форт-Детрик и других закрытых объектах. Наказания не понёс никто — только хорошие оклады, все условия для работы и защита американского государства. Доктор Исии вернулся в Японию в 1958 году и год спустя тихо скончался от рака.

В СССР не раз критиковали американцев за подход к Исии, — но сами поступили лишь немногим приличнее. Попавших в советские руки семерых сотрудников «отряда 731» торжественно и громко судили на Хабаровском процессе в 1949 году.

Правда, в силу того, что в 1947 году в СССР отменили смертную казнь, все получили лишь сроки в лагерях. Увы, дело явно было не только в гуманизме «самого гуманного суда в мире». Тем более что на смертную казнь каждый из них наработал с запасом, и при желании их можно было отдать китайцам.

Не отдали. Слишком ценные кадры.

Точных данных о том, как именно провели годы лагерей сотрудники доктора Исии, у нас по сей день нет. Понятно одно: они не валили лес и не восстанавливали советские города, как обычные японские пленные. Судя по всему, ценные кадры работали в закрытых «шарашках» по профилю. Со всеми условиями и уважением.

Полного срока в 20 или 25 лет не отсидел почти никто. В 1956 году их освободили и торжественно, с экскурсиями и банкетом в Хабаровске, отправили домой в Японию. За ударный труд по укреплению обороноспособности Советского Союза.

В Японии им предлагали за большие гонорары написать мемуары об ужасах сталинских лагерей. Не согласился ни один. Нечего было описывать — ужасы их не затронули. Просто продолжение работы по специальности.

Подробностей того, как именно велась разработка американского и советского биологического оружия, у нас нет до сих пор.

Можно лишь надеяться, что хотя бы в послевоенных сверхдержавах эксперименты ограничились подопытными животными, а не «человеческим материалом». Тем более что вивисекторы в белых халатах из лабораторий доктора Исии успели наработать огромный опыт в этой области.