Почему в Англии в XIX веке охотились за мертвецами и как боролись в «воскрешателями»

Кому нужны покойники?

Это чисто английская история, и начинается она с чисто английских законов. Всё дело в том, что просто так вскрывать тела покойников на протяжении многих веков было нельзя. Считалось, что после этого души не воскреснут для вечной жизни.

Для аутопсии (посмертное вскрытие и исследование тела) нужен был либо указ короля, дарующий такое право, либо особый приговор суда. В документе должно было значиться, что осуждённый приговаривается не просто к смерти, а к «смерти и диссекции». То есть посмертному расчленению.

Таких приговоров было крайне мало, и считались они самым страшным наказанием. Это была самая «высшая мера».

С течением времени социальный прогресс привёл к снижению преступности. Вместе с ним уменьшилось количество смертных казней — и тем более приговоров к диссекции. Однако в то же время бурно развивались медицина и анатомия, и материала для изучения требовалось всё больше. В конце XVIII — начале XIX века эти две тенденции столкнулись лбами. Стране не хватало трупов в самом прямом смысле слова.

Поскольку церковь и родственники умерших были категорически против каких бы то ни было манипуляций с телами, кроме классического похоронного обряда, медики были вынуждены удовлетворять свой интерес частным образом. Попросту говоря, покупать трупы.

Примечательно, что анатомические театры и госпитали — главные заказчики и потребители на некрорынке — были как государственные, так и частные. То есть, году где-то в 1826 никто не видел ничего странного в том, что джентльмен желает приобрести парочку трупов, желательно свежих. И это был тот редкий случай, когда спрос превышал предложение.

Серый рынок

Началась массовая эксгумация и охота за свежими захоронениями. В английском языке появилось сразу несколько новых слов, обозначавших «похитителей тел». Их называли даже «воскрешателями».

Ещё одна английская изюминка заключалось в том, что эксгумация и похищение трупов хоть и не приветствовались, но и тяжким преступлением не считались. Карались они в основном штрафом. Ведь мёртвое тело никому не принадлежит, у него нет собственника.

«Воскрешатели» следили за тем, чтобы не прихватить случайно драгоценностей, которые могли быть на теле или в гробу. Такое деяние уже квалифицировалось как «ограбление могилы» и являлось тяжким преступлением. У «похитителей тел» был свой «кодекс чести», и откровенно ссориться с законом они не хотели. Они действовали в серой зоне, где не было чёткого запрета, зато было много выгоды.

Но на каждое действие есть противодействие.

Это война!

Разумеется, родственники, не желавшие, чтобы могилы их близких раскапывали, а тела рассекали, предпринимали различные меры, чтобы помешать «воскрешателям».

Самым простым и дешёвым способом были дежурства. Члены семьи и друзья по очереди охраняли место захоронения до тех пор, пока мягкие ткани не разложатся и тело не перестанет представлять интерес для медиков и их подручных. То есть где-то около шести недель. Однако шесть недель — довольно большой срок, особенно с учётом, что караулить надо было и днём, и ночью.

Похитители тоже не терялись и пытались то подкупить, то подпоить караульных.

Помимо специальных инструментов для извлечения тел из могил, у каждой группировки была своя сеть осведомителей — чаще всего женщин, — которые одновременно работали наёмными плакальщицами и передавали похитителям информацию о предстоящих или только что закончившихся похоронах. Умельцы наловчились вытаскивать за ночь по несколько тел из разных частей кладбища и стали настоящей напастью.

Общественность, конечно, была в ярости.

Когда люди узнали, что на телах их только что умерших родных и близких построен целый бизнес, кладбища стали переоборудоваться и больше походить на оборонительные сооружения. Вокруг погостов возводили стены, оснащённые шипами. На территории расставляли самострелы и строили смотровые башни. Башни кое-где сохранились до сих пор, но эффективность их оставляла желать лучшего. Потому что чем сильнее трупы охранялись, тем выше становилась их цена. И тем больше появлялось желающих их украсть. Организация у похитителей была не хуже, чем у охранителей.

В качестве способа борьбы с похитителями использовались массивные каменные плиты, железные гробы с замками и мортсейфы различных конструкций и модификаций. Особенно хорошо они сохранились в Шотландии, в Эдинбурге, где пользовались исключительной популярностью. Связано это с тем, что именно в Эдинбурге находилось старейшее на Британских островах хирургическое сообщество, которому ещё в самом начале XVI века была дарована привилегия расчленять тела умерших в научных целях.

Что же касается мортсейфов, то есть «сейфов на случай смерти», они зачастую представляли конструкцию из двух тяжёлых каменных пластин, соединённых железными прутьями и болтами, которая запиралась на два замка. Рассчитано данное изобретение было на неоднократное использование и чаще всего бралось в аренду.

В конце концов

Не все копатели стремились исключительно к быстрой наживе. Некоторые оставались верны «любимому делу» десятилетиями. Джозеф Нейплз (Joseph Naples), например, вёл дневник, в который на своеобразном профессиональном сленге записывал свои достижения и неудачи.

Главы про «похитителей тел» вошли во многие мемуары врачей той эпохи.

Конец эпохи начался в тот день, когда двое ирландцев в Эдинбурге решили, что трупы на продажу можно не только откапывать, но и «производить» самим. То есть начали убивать.

Их примеру быстро последовали в Лондоне и других городах. Когда же преступления были раскрыты, общественность ужаснулась ещё раз — и парламент больше не мог бездействовать.

В 1832 году был принят новый закон, позволивший препарировать трупы бедняков из работных домов, если те перед смертью не оставят каких-либо возражений по этому поводу. Поскольку большинство из обитателей работных домов не умело ни читать, ни писать, анатомы наконец-то получили легальный источник трупов.