«Портрет мисс Хетти и Мэри Моррис», «Портрет Уильяма, графа Уэлби, и его первой жены» и др: куда смотреть на картине с шахматами, чтобы узнать, какую историю зашифровал художник

Лукас ван Лейден, «Игра в шахматы», начало XVI века

Лукас ван Лейден, «Игра в шахматы», начало XVI века

Считается, что это работа четырнадцатилетнего мальчика, который потом станет небезызвестным Лукасом Лейденским. Предполагают, что на ней изображены жених и невеста. Невеста только прибыла, и жених по такому поводу предложил сыграть партию. Но девушка его стремительно и неотвратимо обыгрывает, и жених сильно обескуражен.

Есть красивая версия, что таким образом – партией в шахматы – в шутку проверяли, кто в доме главным будет, так что, сценка, по видимости, юмористическая. Кстати, в игре используется удлинённая доска для курьерских шахмат.

Джулио Кампи, «Игра в шахматы», 1530-1532

Джулио Кампи, «Игра в шахматы», 1530-1532.

На огромном количестве картин, посвящённым шахматам, женщина обыгрывает мужчину. Это связано не только с тем, что известно много страстных и сильных шахматисток прошлого, таких как Луиза Савойская или Наталья Пушкина (да-да, жена Александра Сергеевича). Считается, что сюжет картин с выигрышем женщины зачастую отсылает к картине Кампи, где Венера (или Афродита) обыгрывает Марса (или Ареса). Это полотно в аллегорической форме утверждает, что женское начало в долгосрочной перспективе всегда одолеет мужское, а любовь победит дикарство. Неудивительно, что на многих полотнах и сама игра в шахматы становится символом любовной игры, флирта, романа.

Современному человеку трудно так сразу определить, кто эти дама и сидящий спиной рыцарь на картине, но в эпоху Возрождения этих двух богов узнавали по атрибутам. Так, перед Венерой, богиней любви, лежит посвящённый ей цветок – роза. Рыцари же не имели обыкновения садиться в латах за светское развлечение, так что, оставив противника Венеры в доспехах, художник дал понять, что это – сам Марс, бог войны.

Венера делает традиционный, много веков сохранявшийся знак победы в шахматах – указывает пальцем на доску. При этом сама она поворачивается к шуту – вероятно, шут её дразнил во время игры, но в итоге все его шутки оказались напрасной насмешкой. Кстати, видно, что Венера и Марс играли не чёрными и белыми, а чёрными и красными фигурами. Мы привыкли воспринимать шахматный мир в чёрно-белом цвете, но веками это был мир трёх цветов – чёрного, белого и красного. Красный мог заменять или белых, или чёрных, либо же доска была красно-белой или красно-чёрной. Строгих правил на этот счёт не было.

Гилберт Чарльз Стюарт, «Портрет мисс Хетти и Мэри Моррис», 1795

Гилберт Чарльз Стюарт, «Портрет мисс Хетти и Мэри Моррис», 1795.

Художник использовал шахматы, чтобы показать характер сестёр: огненный (красные) и спокойный (белые). Он также подчеркнул их характер причёской и позой. Сестра слева, играющая за красных, сидит, уверенно занимая пространство, облокотившись на стол и предоставив полную свободу своей буйной шевелюре. Сестра справа, повелительница белых, как будто пытается быть меньше размером – она чуть сутулится, прячет руки, волосы скрывает тюрбаном. Фоном для сестры слева стала колонна, подчёркивающая уверенность девушки; фоном для сестры справа – занавес, который словно говорит о её замкнутости, необщительности.

С картиной связана почти волшебная история. Дом, где она висела, практически полностью сгорел. Нетронутым огнём был только участок одной из стен. На этом участке и нашли невредимым портрет двух сестёр.

Люси Мэдокс Браун, «Фердинанд и Миранда играют в шахматы», 1871

Люси Мэдокс Браун, «Фердинанд и Миранда играют в шахматы», 1871.

Картина изображает сцену из пьесы Шекспира «Буря». Волею случая на необитаемом острове по очереди оказываются давние враги – герцог-волшебник и некогда изгнавший его король (бородатые мужчины в дверях). Но их дети влюбляются друг в друга, им и дела нет до распри отцов. Во время игры в шахматы в пьесе Миранда, дочь герцога, в шутку обвиняет Фердинанда в жульничестве – в версии, например, французского художника Сент-Эвре она делает это, чтобы дотронуться до руки молодого человека, и тот отлично понимает, что с ним заигрывают.

В интерпретации художницы-прерафаэлитки, пока Миранда рассуждает о жульничестве, Фердинанд чувствует себя очень скованно – в нём нет той игривости, что на французской картине. И если воспринять образ Фердинанда в целом, легко обнаружить подсказку о причине – он недвусмысленно держит шахматную фигуру возле паха так, что она напоминает о типичной юношеской реакции на красивую девушку; спрятанная между ног рука также может быть зрительным эвфемизмом для столь же тщательно скрываемой сейчас другой части тела. При этом Миранда дотрагивается до другой шахматной фигуры Фердинанда, что, в свете его позы, выглядит как иносказательный жест: она буквально дразнит его чувственность.

Родители Миранды и Фердинанда на этой картине буквально отодвинуты в угол, хотя в пьесе они в этот момент достаточно активны. В центре картины – наэлектризованная атмосфера между молодыми людьми.

Майкл Фицпатрик, «Один день из жизни», 2013

Майкл Фицпатрик, «Один день из жизни», 2013.

По признанию художника, картина была задумана как упражнение на пирамидальную композицию, но вышла за его рамки. Молодая девушка участвует в турнире (об этом говорят часы возле доски). Её азарт и погружённость в процесс переданы интересным визуальным приёмом: доска отражается в её очках – словно стоит у неё в глазах. На губах шахматистки играет лёгкая улыбка удовольствия: партия только началась, и всё впереди.

Интересно, что фигура девушки вместе с доской и картиной за её головой (которой, кстати, не было на первых эскизах) вместе образуют силуэт шахматной ладьи, фигуры, которая символизирует целеустремлённое движение и силу. Кажется, мы знаем, кто победит в этой партии.

Джордж Гудвин Килберн, «Шахматная партия», конец XIX – начало XX века

Джордж Гудвин Килберн, «Шахматная партия», конец XIX – начало XX века.

Казалось бы, ещё одна картина о даме и кавалере за шахматным столом, каких было множество, на деле не так проста. Выпуклое зеркало над их головами превращает в шахматные фигуры их самих, гротескно уменьшая их отражения и заставляя смотреть на игроков сверху, как смотрят на шахматную доску. Эффект усиливается простёганной в клетку юбкой дамы и обтянутыми чёрными чёлками щиколотками кавалера, которые напоминают «шейки» фигур, стоящих перед ним на доске. Игроки сами оказались внутри игры, и кто руководит ими? Может быть, судьба?

Жан Леон Жером, «Альмеи, играющие в шахматы», 1870

Жан Леон Жером, «Альмеи, играющие в шахматы», 1870.

Картина написана после очередной поездки в Египет, который художник любил навещать. Поскольку перед нами – аллегория, то исторически и этнографически достоверного в ней мало. Одна альмея, в современном Жерому значении – уличная танцовщица, возможно, проституированная – одета откровенно, накрашена, с открытыми руками, шеей, волосами (правда, в свободной позе). Другая альмея, в старинном значении слова – танцовщица в женских покоях, компаньонка знатных дам – хотя и одета довольно открыто, но её волосы скрыты сеточкой, на ней покрывало, в которое она может в любой момент завернуться, закрыта грудь, нет привлекающих внимание украшений и цвет максимально спокойный. Кстати, костюм на ней византийский, а не египетский.

Мужчина возле второй альмеи стоит, словно защищая её, и нагнулся, всматриваясь в партию. Но, если отследить поворот головы, уставился он скорее в декольте первой. Мужчина обещает быть возле добродетели и тянется к греху – вот о чём не без горечи предупреждает зрителей картина.

Йозеф Франц Данхаузер, «Игра в шахматы», первая половина XIX века

Йозеф Франц Данхаузер, «Игра в шахматы», первая половина XIX века.

Кажется, дама в чёрных кружевах, оставшись почти без фигур, вдруг поставила мат своему сопернику – он в растерянности разводит руки, признавая её победу. Игра казалась напряжённой, за ней следило множество народу. Однако восторг юноши, сидящего на подушке на полу, относится явно не к шахматному дарованию шахматистки.

Кстати, она изображена в необычной позе – стоит на коленях на кресле, повёрнутом боком к шахматному столу, и подбоченилась. В этом есть что-то кавалерийское, особенно если вспомнить, что дамы верхом ездили боком. Кстати, один из её последних ходов, если посмотреть на доску – ход конём.

Франческо Галанте, «Игра в шахматы», XX век

Франческо Галанте, «Игра в шахматы», XX век.

Похоже, на картине – сценка из жизни Италии сороковых. Мужчины на русском фронте и вернутся ли оттуда, неизвестно. Оставшиеся женщины – мать, дочь и невестка, которая, судя по внешнему виду, была днём на работе – тем временем живут в режиме экономии. Хотя это и не слишком удобно, они втроём сели под одну общую лампу: две – играть в шахматы, одна – рукодельничать.

В доме прохладно, и все трое предпочли надеть кофты, а не сесть у камина – дрова тоже надо экономить. Один мужчина (может быть, единственный в доме) уже точно не вернулся – у девушки слева кольцо на правой руке, как носят в католичестве вдовы. По какой-то причине одна из чёрных фигур стоит сразу на двух клетках. Трудно понять, есть ли у этой детали значение.

Фрэнсис Котс. Портрет Уильяма, графа Уэлби, и его первой жены, XVIII век

Фрэнсис Котс. Портрет Уильяма, графа Уэлби, и его первой жены, XVIII век.

Кажется, перед нами – обычный парадный семейный портрет. На таких часто изображают атрибуты, говорящие что-нибудь о происхождении, занятиях или увлечении семьи. Перед графом и графиней Уэлби – шахматная доска. На ней ничья, остались только два короля, которые, согласно правилам, не могут приближаться друг к другу, а значит, не могут и поставить друг другу шах или мат. Считается, что так художник отразил принципы равенства, царящие в этой семье. Впрочем, если присмотреться, хотя оба игрока показывают на доску жестом победы, мужчина добавляет также жест поражения – раскрытую ладонь. Он готов галантно уступать своей любимой.

Ян Франц Флорис Клаэс, «Игра в шахматы», XIX век

Ян Франц Флорис Клаэс, «Игра в шахматы», XIX век.

Сцена тотальной неловкости и внутреннего напряжения. Похоже, подростки уже не раз виделись за шахматной игрой – и беседой за доской не ограничивались. Это тем более вероятно, что есть несколько картин, когда молодые люди тайком целуются над шахматами, явно пользуясь игрой как предлогом для свидания.

Отец или старший брат девочки что-то начал подозревать и решил проследить за тем, как они играют в шахматы – под предлогом обычного зрительского интереса. Он буквально нависает над доской и влюблёнными, словно готовится поймать их на неверном жесте. Юноша следит за ним, съёжившись от страха, который не может пересилить из-за чувства вины. Девушка переставляет фигуры с деланым спокойствием. Её поза в целом повторяет позу юноши, и это усиливает ощущение связи между ними.

Реми-Фюрси Дескарсен, «Портрет доктора де С., играющего в шахматы со Смертью», 1793

Реми-Фюрси Дескарсен, «Портрет доктора де С., играющего в шахматы со Смертью», 1793.

Мужчина в домашнем халате, в ночном колпаке, улыбаясь, указывает на доску жестом победителя. Смерть же делает жест побеждённого: обращает к доске открытую руку. Она встала, словно собирается уйти. Почему вообще этот мужчина изображён играющим со смертью? Может быть, он был тяжело ранен или болен? Нет, за его спиной висит картина, изображающая сцену из мифа об Асклепии, легендарном античном враче, который умудрялся вырывать пациентов из рук самого бога смерти Аида.

Даже если бы художник не подписал портрет доктора де С., эта картина подсказала бы нам, что перед нами – врач, сопоставимый по успешности лечения с Асклепием. Недаром его халат расцвечен цветами – словно уборы жены Аида Персефоны, каждый год по весне преодолевающей смерть и покидающей её царство, чтобы на земле вновь цвела жизнь.

Неизвестный художник, «Курфюрст Иоганн Фридрих Великодушный играет в шахматы с испанским дворянином», 1548

Неизвестный художник, «Курфюрст Иоганн Фридрих Великодушный играет в шахматы с испанским дворянином», 1548.

Картина похожа точь-в-точь на множеством парадных двойных портретов, где герои играют в шахматы – например, на портреты отцов и сыновей или двух друзей… Если не вглядываться слишком пристально. А вот если присмотреться, можно обнаружить, что мужчина справа, как раз делающий ход, очень напряжён и буквально вцепился в эфес своего меча.

Неудивительно – ведь картина изображает курфюрста в плену у испанцев. У пленных было немного возможностей для развлечения, и шахматы – одна из них. Мужчина справа одет по-испански, очевидно, он охраняет курфюрста и из уважения к пленному согласился с ним сыграть, но держится настороже на случай, если это уловка и курфюрст намерен предпринять побег. Известно также, что курфюрст играл в шахматы в то время, когда узнал о приказе его казнить. Тем разительнее спокойствие пленного, который явно намерен наслаждаться партией до конца. Кстати, похоже, шахматные фигуры сделаны из золота и серебра.