Приключения итальянцев в средневековом Крыму

Еще с XI века Крымский полуостров, тогда принадлежавший Византийской империи, очень интересовал европейцев. Привлекали их, правда, не песчаные пляжи и не мягкий климат, а то, что именно в Причерноморье кончался сухопутный маршрут Великого Шелкового Пути. Здесь товары, доставленные караванами из Китая, Индии и Средней Азии перегружались на морские суда и плыли в итальянские и французские порты. Монополией на их перевозку, а значит и на значительную часть барышей, владела Византия. Это очень не нравилось её конкурентам, прежде всего Венецианской и Генуэзской торговым республикам.

В 1169 году византийский император Мануил Комнин приоткрыл генуэзцам дверь в Черное море, разрешив их кораблям проходить через Босфор. Именно тогда нога итальянского купца впервые ступила на крымский берег. Следующие сто лет торговые связи Причерноморья и Италии трудно было назвать прочными. Им постоянно мешали то захват крестоносцами Константинополя, то набеги турок-сельджуков на Крым, то захват полуострова монголами. В середине XIII века Золотая Орда прочно закрепилась в Крыму и на побережье Азовского моря. Итальянцы поняли, что наступивший период стабильности дает возможность и им зацепиться за лакомый Крым.

Основать свои колонии в Причерноморье мечтали и венецианцы, и генуэзцы, но первыми договориться с новыми монгольскими властями смогли представители Генуи. Тамошние моряки и купцы уже несколько десятилетий подробно изучали побережье, заранее выбирая места, выгодные для размещения факторий, портов и крепостей. В 1266 году при заключении договора с владетелем Крыма татарским наместником Оран-Тимуром они сразу указали места, где собирались жить и торговать. Главным форпостом Генуи в Крыму стала Кафа, бывшая греческая Феодосия.

Генуя обустраивалась в Крыму всерьез и надолго. В Кафе быстро шло строительство крепости. В 1268 году Папа Римский отправил в Крым первого епископа, а через год Генуя назначила в своей новой колонии администрацию во главе с консулом, обладавшим в Кафе всей полнотой власти. Такая активность не нравилась ни Венеции, ни Византии. Базилевсы, стремительно терявшие власть и территории под натиском монголов и турок, могли лишь сокрушаться по поводу подлых «латинян», вытеснивших их с берегов Черного моря. Венеция обладала большими возможностями, и в конце XIII века развязала настоящую войну против генуэзских конкурентов. Боевые действия велись и на Черном море. Генуя смогла отстоять свою монополию, и следующие 200 лет почти никто не покушался на права торговой республики в северном Причерноморье.

На дальних берегах: генуэзцы в Крыму

На протяжении XIV века Генуя активно расширяла свои владения. Её крепости, колонии и фактории практически окружили всё Черное море. В Крыму помимо Кафы появились генуэзские города Чембало на месте нынешней Балаклавы и Воспор на месте сегодняшней Керчи. Там, где сейчас находится Азов, располагалась богатая колония Тана, а на месте Одессы — Джинестра. Мелкие поселения итальянцев дали начало таким современным городам как Ялта, Гурзуф и Алушта.

Оживленная генуэзская торговля пользовалась покровительством монгольских ханов. Это не удивительно, так как итальянская коммерция приносила монголам огромные барыши. Вроде бы, налоги и пошлины были небольшими: 3% с товара плюс процент за оценку товара, но от торгового оборота набегали солидные суммы. Как заявлял хан Узбек, однопроцентный налог на оценку товара только с Таны принес ему в 1333 году 100 тыс. соммов (серебряных слитков весом 220 грамм, служивших денежной единицей).

Налоги взимались не только за товары, но и, например, за постройку кораблей, причем в зависимости от количества их мачт. Корабли в Крыму генуэзцы строили не боевые. В основном производились лесовозы, так как одной из статей крымского экспорта был корабельный лес. Срубленные стволы грузили на лесовозы и отправляли на александрийские верфи, где они превращались в боевые суда. Деревья в Крыму вырубались так интенсивно, что сегодня на полуострове осталось всего 36% от площади средневековых лесов.

К середине XIV века итальянцы управляли всем южным побережьем Крыма. Ежегодно из Генуи в Кафу приезжал новый консул. Обычно это был не очень богатый дворянин, желавший обогатиться в дальней северо-восточной колонии. У большинства это получалось. Оклад консула составлял 100 соммов в год. Это была солидная сумма, но чиновникам не запрещалось подрабатывать, занимаясь коммерцией. Консулы сами или через подставных лиц участвовали в торговле и открывали таверны. Через год службы, сильно поправив благосостояние, экс-консулы или возвращались в Италию, или оставались в Крыму, который принес им богатство.

Для возведения городов и крепостей итальянцам требовались мастера. Естественно, и до них в Крыму строились каменные здания и даже возводились античные храмы, но методы строительства местных зодчих итальянцам не нравились. Они, например, считали, что каменную кладку надо скреплять не глиняным раствором, а известковым. Поэтому генуэзцы предпочитали привозить мастеров из родных мест. Оттуда же приезжали и солдаты, составлявшие войско колонистов. Мастера, воины и мелкие чиновники именовались стипендиариями, так как получали денежное довольствие из Генуи. Их зарплата составляла один сомм в месяц, но им также не возбранялось подрабатывать или заниматься бизнесом. Помимо мастеровых людей из Италии привезли преподавателей открывшегося в Кафе университета. Этот вуз был известен в Европе, его учителя переписывались с Папой Римским. В этом престижном заведении обучались даже дети крымских ханов.

Коммерческую деятельность латиняне вели через банки, филиалы которых активно открывались в Крыму. Все сделки фиксировали приехавшие из Генуи нотариусы. Шла бойкая торговля товарами с Запада и Востока: шелком, кожей, пушниной, винами, пряностями, рыбой, икрой. Пшеница из Крыма по качеству уступала лишь сицилийской и ценилась в Западной Европе очень высоко. Так же дорого стоили и рабы самых разных национальностей, сгонявшиеся монголами на невольничий рынок в Кафу. Генуэзцы поставляли невольников из Крыма во все уголки Средиземноморья.

Общий товарооборот исчислялся огромными суммами, и прибыли итальянцев были соответствующими. Судить о них можно по такому эпизоду: в 1443 году в Тане случился раздор между татарами и итальянцами. Монгольский чиновник ударил молодого генуэзского дворянина. Тот в ответ не только убил обидчика, но и постарался уничтожить всю его семью. После этого между татарами и латинянами началась настоящая резня, и европейцам пришлось удирать из Таны на своих кораблях. Известен ущерб, который понесли итальянцы из-за этого бегства: 650 тысяч золотых флоринов. По грубым подсчетам, эта сумма эквивалентна 900 млн сегодняшних долларов. Это стоимость товаров и имущества маленькой итальянской колонии в не самом крупном городе Причерноморья.

Этот конфликт был скорее исключением из правил. Генуэзцы старались поддерживать с монгольскими властями добрые взаимовыгодные отношения. Иногда, правда, они ошибались и неправильно оценивали расклад сил в Золотой Орде. Так, в 1380-х годах генуэзцы сделали ставку на темника Мамая, боровшегося за власть в Орде. Наёмная генуэзская пехота составила заметную часть мамаева войска, противостоявшего русской армии в битве на Куликовом поле в 1380 году. После поражения от русских и разгрома его армии ханом Тохтамышем, Мамай надеялся найти убежище в Кафе, но генуэзцы, уже смекнувшие, за кем будет окончательная победа, не пустили его в город. После смерти Мамая Тохтамыш не стал карать латинские колонии. Он понимал, что получать налоги от их торговли гораздо выгоднее, чем наказывать итальянцев за политическую ошибку. Хан официально признал фактически уже давно существовавшую власть генуэзцев над южным побережьем Крыма, получившим название капитанство Готия.

В Крыму выросли настоящие рыцарские замки с высокими стенами и донжонами. Обычно хозяин такого замка владел и несколькими поселениями вокруг него. Если места вокруг замка были безлюдные, владелец покупал у монголов рабов и селил их на своих землях. Крестьяне и рабы, называвшиеся сервами, снабжали феодала-бизнесмена тем, чем он торговал. Например, владельцы нескольких замков продавали корабельный лес, и их подданные на время барщины превращались в дровосеков. В середине XV века будущее крымских итальянцев казалось безоблачным.

Турки — генуэзцам: «Крым наш»

Пока на северном побережье Черного моря богатели генуэзцы, на южном берегу росло и крепло государство турков-османов. В 1452 году под их ударами пал Константинополь. Связи итальянских колонистов с метрополией сразу ослабли: новым хозяевам Босфора не было никакого дела до прежних договоренностей Генуи с Византией о беспрепятственном пропуске кораблей в Крым. Ввиду международной напряженности, правительство Генуи уступило права на крымские колонии крупному банку Сан-Джорджо. Это было уже совсем не то. Одно дело — представлять в далеких варварских землях мощную республику, и совсем другое — быть подсобным хозяйством каких-то банкиров. В крымских колониях произошла смена элит. Уже укоренившиеся здесь семейства бывших консулов уступали власть присланным банком клеркам.

К тому времени у генуэзцев в Крыму неожиданно появился конкурент. Еще в 1420 году в районе Бахчисарая возникло греческое православное княжество Феодоро, основанное князем Алексеем, дальним родственником византийского императора. Золотая Орда и её крымские вассалы к тому времени ослабли и не смогли подавить в зародыше этот акт сепаратизма. Феодоро не только пережило падение Византии, но и смогло расширить свою территорию до побережья и основать там порты, подорвавшие монополию Кафы.

Отношение крымских итальянцев с крымскими греками доходили до настоящей войны. В 1434 году в Чембало случилась эпидемия чумы. Чёрную смерть удалось побороть, но православные жители города подняли бунт против правителей-латинян. На помощь мятежникам поспешил с армией князь Алексей, захвативший Чембало. Генуя спешно направила карательную экспедицию: 6 тыс. солдат на 20 галерах. Прибывшие войска отбросили феодоровцев от Чембало и заняли их порт Каламиту. Неожиданно в христианский конфликт вмешался крымский хан Хаджи-Герай. Он разбил обе противоборствующие армии и на некоторое время восстановил ситуацию, существовавшую до эпидемии чумы.

Хрупкое равновесие продолжалось до 1470-х годов, когда в северное Причерноморье хлынули турецкие полчища. В 1475 году Крым захватила армия Гедик-Ахмед-паши. Мощные генуэзские крепости не смогли долго сопротивляться нашествию. Часто их ворота открывали местные крестьяне. Они прекрасно знали, что турки облагают иноверцев всего лишь 10-процентным налогом. Поборы генуэзцев были гораздо выше. Феодоровцы взимали с неправославных граждан аж 50% дохода. Неудивительно, что инаковерующие поданные княжества сами сдали его туркам.

Дольше других сопротивлялся османам генуэзский город Матрега, находившийся на Таманском полуострове. Им руководил опытный коммерсант и дипломат Захария Гизольфи. В перерывах между турецкими осадами он спешно искал помощи для Матреги или хотя бы спасения для себя лично. Получить 1000-дукатный кредит в родной Генуе не удалось. Молдавский господарь Стефан не ринулся на помощь генуэзцам. Он лишь пригласил Захарию к себе на службу. Ничем не кончилась и переписка Гизольфи с Москвой, имевшей неплохие отношения с фрягами (так называли генуэзцев на Руси). Захария уже не думал о спасении Матреги, он сам просился на службу к Ивану III. Но в посольском приказе почему-то сочли знатного генуэзца «жидовином», то есть евреем, которых на русскую службу брали неохотно. Пока Гизольфи в письмах доказывал свою христианскую сущность, Матрега пала. Пришлось итальянцу идти на службу к крымскому хану Менгли-Гирею, при дворе которого он занял приличествующую его заслугам должность.

Большинство итальянцев покинули Крым после завоевания его турками. Их посадили на корабли и отправили в Константинополь, откуда они сами добирались до родных мест. В Крыму остались лишь 180 представителей итальянских аристократических семей. Некоторые из них поступили на службу к туркам. Женились они в основном на черкешенках, и через несколько поколений бывших генуэзцев и венецианцев трудно было отличить от черкесов. Они, правда, продолжали считать себя католиками, но римский миссионер, посетивший Крым в начале ХVII века, с трудом узнал обряды, которые практиковали его «единоверцы».

Тем не менее потомки колонистов окончательно не ассимилировались. В конце XIX века по переписи в Крыму насчитывалось 816 человек, называвших себя итальянцами. В конце 1930-х — начале 1940-х годов многие из них были заподозрены в симпатии Муссолини и депортированы в Сибирь и восточный Казахстан. Сегодня о мощном присутствии итальянских колонистов в Крыму и северном Причерноморье напоминают только руины их городов и крепостей.