Расовые беспорядки на авианосце «Китти Хок» в 1972 году

В 1972 году чернокожие впервые массово попали на корабли американского флота. В недрах бомбившего Вьетнам «Китти Хок» от небрежения офицеров возникло самое настоящее чёрное гетто. Когда атмосфера на корабле накалилась до предела, начались первые в истории расовые беспорядки на авианосце с десятками пострадавших.

К началу 70-х США зависли в состоянии, метко описанном Хантером Томпсоном в «Страхе и отвращении». Психоделические 60-е развеялись, как дым. Волна борьбы за гражданские права схлынула. В прошлом остались восставший Детройт и безумный Вудсток.

Сегрегация отступила. Мартин Лютер Кинг погиб. Цунами сменилось пустотой и разочарованием. Проблемы не исчезли — в том числе расовые.

Как чернокожие попали во флот

На пике Вьетнамской войны ВМС США были мечтой призывника. За места на кораблях конкурировали белые из благополучных семей: в море «гуков» нет. Флот мог позволить себе роскошь выставлять самые высокие требования к образованию и социальному статусу призывников. Офицеры привыкли иметь дело с малоконфликтными, образованными выпускниками колледжей.

Чёрных в море почти не брали. Сегрегацию отменили, но с уровнем образования в их среде всё было плохо. Зато криминальные досье парней из гетто пестрели всем, что можно и нельзя. Их первыми посылали в джунгли «мочить комми для мамми», где они несли высокие потери.

С 1971-го ситуация резко изменилась. Вместе с отменой призыва Никсон начал вывод войск из Вьетнама.

Когда шансы угодить под пули становятся призрачными — мариноваться в море уже не так увлекательно.

Репутация Пентагона в глазах американцев к тому времени пробила дно. Призыв становился историей, добровольцев было мало. Привыкшему иметь дело с образованными выпускниками колледжей флоту пришлось брать кого получится.

К ужасу офицеров ВМС США, к 1972-му году каждый пятый их матрос оказался чёрным.

Коса и камень

Вооружённые силы — структура консервативная, а флот особенно. Многие морские офицеры считали расизм естественным порядком вещей. А разговоры о равноправии рас — пропагандой «грязных хиппи и коварных красных».

Матросы тоже не рвались признавать чёрных сослуживцев ровней. В том же 71-м году число прогрессивных мальчиков из колледжей среди них резко упало.

А реднеков из глубинки — возросло.

В руководстве ВМС США хватало людей, которые понимали опасность расовых конфликтов в действующем флоте. Адмирал Замволт — тот самый, в честь которого назвали стелс-утюг, — сбился с ног в попытках их сгладить и притушить.

Флотские не слишком сопротивлялись «либеральным проискам» — хоть они и бесили многих больше разрешения на «хипповские шевелюры» с «афро» и автоматов по продаже пива на кораблях. Приказ есть приказ.

Вот только дискриминацию на флоте порождали объективные факторы, избежать которых было невозможно. Даже если бы все офицеры резко прониклись идеями левых тусовок университетских кампусов.

Чёрные — «в среднем» — имели слишком плохое образование, криминальное прошлое и низкие квалификации, чтобы оказываться на «чистых» должностях и продвигаться по службе. Вменяемый командир не поставит обслуживать самолёты человека с типовым досье чёрного призывника. Даже если он искренне сочувствует расовому равноправию. А сочувствовали далеко не все.

«Мыть посуду и драить палубы — сойдёт».

Гетто на нижних палубах

Вот только это было начало 70-х. Чернокожие были очень злы и разочарованы половинчатостью достигнутого в 60-е.

Формально сегрегацию отменили — но остальное изменилось мало. Бытовая ксенофобия, гетто, затягивающий водоворот нищеты, необразованности и преступности.

Это были годы пика активности «Чёрных пантер», радикализма и насилия. Молодёжь мечтала о борьбе, усматривала расизм и дискриминацию решительно везде и была готова немедленно драться с обидчиками. Примерно как в 2020-м.

На борту отходящего в поход с рейда Сан-Диего «Китти Хок» находилось более четырёх тысяч моряков. Авианосец был элитным кораблём и мог позволить себе выбирать. Чёрных на борту оказалось всего триста — но и этого хватило.

Инструкции адмирала Замволта предписывали селить чёрных и белых матросов равномерно. Капитан Таунсенд не имел ничего против чернокожих — но не питал иллюзий про настроения личного состава всех расцветок. Он опасался, что это будет вызывать бесконечные конфликты и драки, а разруливать их в боевом походе ему и офицерам было некогда — впереди берега Вьетнама.

Капитан не возражал, когда чёрные «сами по себе» поселились компактно. Пусть они там сами как-нибудь разберутся. Главное, чтобы не шумели и не создавали проблем.

В первые же недели похода на нижних палубах образовалось чёрное гетто, куда не рисковали заходить офицеры и старшины. С атмосферой сквота хиппи-анархистов пополам с бандой гангстеров Южного Централа и филиала «Чёрных пантер». С налаженными поставками веществ от травы и ЛСД до героина и повальным самогоноварением из картошки.

Что могло пойти не так?

Самый тяжёлый поход

Позже капитан Таунсенд признал моральное состояние своего экипажа в том походе одним из худших в американском флоте.

Если бы время было мирным — всё могло бы обойтись. Даже если бы это было обычное дежурство в Тонкинском заливе с авиаударами — до открытого конфликта, может, и не дошло бы. Дежурство оказалось необычным.

Весной 72-го коммунисты чуть не опрокинули Южный Вьетнам, который покидали войска США. В ответ американцы начали воздушную кампанию Linebacker-I. Никсон бросил тяжёлые «стратокрепости» и авианосные «фантомы» с «интрудерами» на массированные бомбёжки, чтобы принудить «красных» к прекращению атак и переговорам.

«Китти Хок» покинул Сан-Диего в феврале 72-го и был немедленно брошен на передовую. Его авиагруппа стала одной из главных ударных сил «Лайнбэкера». К октябрю корабль побил рекорд: ни с одного авианосца США во времена Вьетнама не было сделано столько боевых вылетов за один поход — около 19 тысяч.

Сто шестьдесят четыре дня непрерывной боевой работы. И без того проблемный личный состав был смертельно вымотан, что никому не добавляло благодушия и толерантности.

Ещё летом на борту начались столкновения между белыми и чёрными. Задирались чаще чёрные; за драки их сажали на гауптвахту, на хлеб и воду. Белые ограничивались штрафами, даже если были зачинщиками. Работал почти автоматический механизм — наказание учитывало предшествующее поведение и криминальное прошлое моряка.

Чёрные не желали этого слышать. В их глазах разница в наказаниях была проявлением наглого и оголтелого расизма. Желание «отметелить снежков» росло, а отведённые командирами «грязные» работы, усталость от похода и воинственная атмосфера гетто нижних палуб его только разжигали.

Последняя капля, или Как сломать два авианосца одной железной палкой

Третьего октября 1972 года «Китти Хок» закончил боевую работу у берегов Вьетнама. Авианосное соединение взяло курс на базу ВМФ США в Субик-Бей на Филиппинах. Через шесть дней стоянки для отдыха, погрузки припасов и мелкого ремонта авианосец должен был двинуться домой в Сан-Диего, Калифорния.

Когда корабль встал на рейде, капитан Таунсенд объявил экипажу пренеприятное известие. Домой никто не идёт. После запланированной стоянки «Китти Хок» возвращается к вьетнамскому берегу и продолжает бомбить вьетнамцев.

Сколько? Сколько скажут в Вашингтоне. Ещё вопросы?

Всему виной были чёртовы хиппи-пацифисты. «Китти Хок» должен был сменить на посту авианосец «Рейнджер». Вот только всё время его ремонта десятки антивоенно настроенных рабочих старательно занимались саботажем и диверсиями. Всё обходилось мелкими неприятностями, пока Патрик Ченовет не догадался сунуть полуметровый стальной инструмент в главный редуктор корабля.

Ремонт резко затянулся. Других авианосцев у дядюшки Сэма не оказалось. А вьетнамские коммунисты всё так же упирались на переговорах.

Строго говоря, «Китти Хок» должен был вернуться домой ещё летом. Но уже дошедший до Субик-Бей авианосец «Америка» капитально порвал основной питающий насос, отчего «Китти» и поставил вымотавший экипаж рекорд. Теперь его предстояло расширить и углубить. Многие моряки не были дома уже 239 дней.

Едва воспрявший духом при виде огней Филиппин экипаж пришёл в ярость, опасно близкую к точке кипения.

Тортуга в ритмах диско

В таком прекрасном настроении моряки сошли на берег и отправились запивать горе в гремевших на все южные моря портовых кабаках Олонгапо. Городка, соседствовавшего с базой ВМС США и кормившегося с бесконечного потока жаждущих выпивки и проституток американских матросов.

Его улицы, особенно вечерами и ночами, были усеяны полуживыми телами — жертвами убойных доз алкоголя с веществами и непрерывных драк. Филиппинская полиция старалась вмешиваться пореже и пресекать только откровенное смертоубийство.

Та ещё Тортуга — но в ритмах «диско».

Просвещённые веяния сюда не добрались. Кабаки были большей частью расово сегрегированны. Белые наливались до морских чертей в районе «Стрип», а чёрные — в трущобах «Джунглей».

Первый инцидент случился восьмого октября. Кто-то из чёрных залез на сцену клуба EM и толкнул зажигательную речь про «грёбаную войну долбаных снежков» и Black Power. Кто-то из белых моряков выразил несогласие с тезисами броском пивной кружки в голову выступающего. Массовую драку разняли прибывшие морпехи. Чёрных выкинули из клуба и посоветовали к нему не приближаться.

Днём девятого октября чёрный моряк Хортон подрался с двумя белыми старшинами прямо у ворот военно-морской базы. Военной полиции он заявил, что те его провоцировали и оскорбляли. Естественно, «бро» по гетто нижних палуб сочли, что чувак всё сделал правильно и наказывать его не за что. А раз чёрных людей опять обижают — надо «показать снежкам».

Чтобы было ещё веселее, один из белых моряков, которого ещё в море побили чёрные, нанял нескольких филиппинцев, чтобы те отметелили обидчика. Им это почти удалось — того спасли от тяжких телесных подбежавшие чёрные сослуживцы. По крайней мере, именно такой слух немедленно разошёлся в «гетто».

Настало десятое октября: последний вечер перед выходом в море и возвращением к треклятым вьетнамским берегам. В «белом» клубе «Сампахита» давали вечер соула — на который в порядке исключения пускали и чёрных. Тусили там как мирно-расслабленные люди с базы, так и разъярённые до крайней точки чернокожие моряки с «Китти Хок».

Высокое искусство кабацкой драки

Около девяти вечера белый из флотского патруля попытался разнять спор моряков. Для этого он пихнул в плечо чёрного матроса с авианосца. Тот повернулся и резким ударом сломал обидчику нос. Когда ситуацию разрешили, в клуб прибыла дюжина патрульных, присмотреть за порядком.

Это было только прологом драмы.

Заполночь все нализались до чертей. Десяток чёрных моряков забрались на сцену и принялись шуточно драться. Белые из зала стали орать про «черномазых». Атмосфера стремительно накалялась.

Тот же самый Хортон, которого даже не посадили за драку в карцер, принялся избивать стоявшего у входа в клуб белого патрульного. Это стало триггером. К нему в избиении присоединились другие чёрные.

На место с базы кинулась пара дюжин патрульных и морпехов. Они вытащили бедолагу и попытались задержать зачинщиков.

Чёрные моряки отказались сдаваться. В клубе началась безобразная массовая драка с применением «розочек» и других подручных предметов. Чёрные посетители присоединились к бунтующим морякам, принялись драться с морпехами и избивать подвернувшихся белых.

Поняв, что силы неравны, матросы с «Китти Хок» пошли на прорыв и выбрались из кольца. Четырнадцать поддатых моряков самого расхристанного и окровавленного вида рванули к трапу авианосца и вернулись на борт.

Утром корабль отчалил и взял курс обратно к берегам Вьетнама.

Мятеж на авианосце

Днём 12 октября «Китти Хок» уже снова бомбил вьетнамцев. Экипаж яростно судачил о произошедшем в «Сампахите». Чёрные и белые мрачно косились друг на друга и не слишком скрывали, что хотят «проучить этих…».

Инцидент следовал за инцидентом. Днём белые морпехи потребовали у чёрных матросов ходить только по двое, хотя по приказу капитана было запрещено собираться более трёх. А возмутившегося слегка придушили полицейской дубинкой.

Вечером белый кок отказался давать чёрному моряку Эвинджеру два бургера — «тебе и одного хватит». И устроил скандал, когда тот всё же добыл второй. Попутно ещё один белый кок отдавил ногу ещё одному чёрному матросу.

Эвинджер в ярости ворвался в «гетто» и толкнул перед «чёрными братьями» мощную речь. Её смысл сводился к «хватит это терпеть!» и «пора задать жару охреневшим расистским снежкам».

Чернокожие моряки взялись за подручные предметы. То тут, то там стали появляться неуправляемые группы. Некоторые просто ругались и требовали прекратить дискриминацию. Другие без разговоров избивали всех попавшихся белых и крушили помещения авианосца.

Главной силой поддержания порядка на корабле была рота морпехов. Они проживали отдельно, имели в том числе полицейскую снарягу и традицию не слишком сближаться с флотскими. Впрочем, по обыкновению Корпуса морской пехоты США, они и сами смотрели на все остальные ветви вооружённых сил как на известно что. И на моряков тоже. Вне зависимости от цвета кожи.

Комадир морпехов капитан Карлуччи пытался сблизить их с моряками для улучшения атмосферы на корабле — но без особого успеха. Если белые матросы их просто недолюбливали, то чёрные не переваривали: флотские правоохранители с полицейскими дубинками на боку слишком напоминали им копов.

Именно морпехов бросили наводить порядок. Капитан Таунсенд первым делом обезопасил лётную палубу и ангары с самолётами — чтобы их не сломали в порыве протеста. Затем начали искать мятежников внутри огромного корабля.

Рот фронт, блэк бро!

Дюжина морпехов обнаружила около двадцати пяти чернокожих во главе с Эвинджером в кают-компании. Началась жуткая перепалка с взаимными оскорблениями и переворачиванием столов — но пока без драки.

Капитан Карлуччи попытался отвести своих людей, чтобы разрядить обстановку. Последнего выходившего из кают-компании чёрные внезапно схватили и потащили к себе. Тот схватился за кобуру с пистолетом — которую до того восставшие не видели. Те пришли в ужас, решив, что их хотят оттеснить вглубь корабля и всех перебить.

Началась потасовка, в ходе которой стороны умудрились расцепиться. Морпехи заблокировали двери.

Ситуация накалилась до предела.

Неизвестно, чем всё это могло кончиться, если бы не коммандер Бен Клод. Командир-авиатор, наполовину чёрный, наполовину индеец. Единственный офицер на борту, который понимал, как и о чём нужно говорить со взбешёнными чернокожими моряками. И единственный, в ком они могли увидеть не очередного «снежка-расиста в больших погонах».

Он пошёл к мятежникам один и битый час успокаивал их, как мог. Переступив через все нормы устава и субординации. Убеждая, что он точно такой же чёрный. Что он понимает их обиды, боль, страх и уязвлённую гордость. Что он в первую очередь не офицер, а их брат, к которому всегда можно обратиться с бедами и несправедливостями. Что всё не так плохо, как им кажется, просто все на нервах. И нет, морпехам выдали пистолеты не для того, чтобы перестрелять всех чёрных на борту. Беседа сопровождалась взаимными жестами Black Power.

Всё почти утихло — но капитан счёл гуманность Клода чрезмерной и снова пустил в ход морпехов. В ответ чёрные ночью выбрались из кубриков и снова стали избивать попавшихся белых.

Заполночь Клод снова отправился разговаривать. По его словам, ситуация в «гетто» накалилась так, что, если бы он был белым, — скорее всего живым бы он оттуда не вышел. Усложнившиеся переговоры шли более двух часов. Наконец все стали выдыхать.

Дошло до того, что к трём часам ночи в кают-компании собрались около сорока чёрных и меньшее количество белых. Все просто ели, играли в карты и слушали музыку. Капитан и коммандер убедили всех разойтись.

Как только к пяти утра все чёрные пошли спать, слухи о происходящем как раз расползлись по кубрикам. Полторы сотни белых моряков собрались в толпу, чтобы «отомстить черномазым». На сей раз дипломатические дарования коммандера Клода не сработали — его послали морским загибом как «грёбаного ниггера». Только угрозы отдать под трибунал и пустить в ход морпехов позволили ему угомонить и рассеять толпу.

К восьми утра беспорядки на борту авианосца завершились. «Фантомы» и «интрудеры» снова поднялись в небо и отправились «поздравлять» Вьетнам с очередным не очень добрым утром.

Ранения получили 40 белых и шестеро чёрных моряков. В том числе трое — серьёзные, потребовавшие эвакуации в госпиталь.

Спустя полтора месяца «Китти Хок» бросил якорь в Сан-Диего. Двадцать семь чёрных моряков были арестованы, 21 предстали перед судом военного трибунала. Ни одного белого обвинения не коснулись.

Четверых чёрных моряков осудили за мятеж, четырнадцать — за нападения с применением силы. Ещё четверых полностью оправдали, с пятерых сняли обвинения. Впрочем, к семерым применили меры дисциплинарного взыскания, большинство понизили в званиях — если было куда.

Америку охватили яростные споры о произошедшем. Одни напирали на вакханалию нападений на белых моряков по расовому признаку. Другие — на то, что чёрных моряков довела атмосфера расовой нетерпимости и унизительно непрестижные обязанности.

Конгресс США начал собственное расследование расовых беспорядков на борту авианосца. После изучения произошедшего комитет заключил: «Никакого расизма на борту не было, просто тупые цветные радикалы стали ни с того ни с сего кидаться на людей». Естественно, согласились с этим не все.

Расовые проблемы породили ещё несколько конфликтов на американских кораблях — но конец Вьетнамской войны разрядил обстановку. Ничего подобного расовым беспорядкам на авианосце посреди войны больше не случалось.

По крайней мере, по состоянию на начало лета непростого 2020 года.