Ричард Дрейк: приключения работорговца

За свою карьеру работорговца Дрейк повидал немало — он занимался этим с 17 лет, с 1807 по 1857 гг. Под конец жизни было что вспомнить в мемуарах. Судьба завела его в Африку, когда трансатлантическая торговля людьми переживала расцвет. Занимались этим опасным делом далеко не только видные коммерсанты, но и выходцы из городских низов, как сам Дрейк. Сын дочери прядильщика и пропавшего в море моряка, британский мальчик Ричард попал в работный дом, откуда его вызвал в Америку дядя. В Бостон он плыл на обычном невольничьем пакетботе, только в этот раз судно наполнили не рабы, а европейские пассажиры. Среди них было много бедняков, и они ехали хоть и без оков и ударов плетью, но едва лучше невольников — в грязи, жуткой тесноте и страдая от морской болезни. Из-за тифа и дизентерии до цели добралось меньше половины людей.

Англичанин в рабстве у африканцев

Так 12-летний Дрейк оказался в Бостоне. Но дяди — капитана Виллинга — там не оказалось. Мальчика взял к себе местный пожилой аптекарь, Тадеуш Муни. Виллинг, к тому времени владелец быстроходного брига «Каролина», нашёл племянника лишь через два года и взял на рейс помощником судового врача. Как и тысячи капитанов, дядя торговал всем подряд: хлопок, порох, ром, табак, сахар… Не чурался торговать и людьми. Из США «Каролина» пошла в Бразилию, а затем в Западную Африку, в Дагомею (современные Бенин и Того). Эти места давно стали центром работорговли, и европейцы, набирая к себе в команды туземцев, ходили с ними вглубь континента за невольниками и разными товарами. Так поступил и Виллинг, но в долине Яллаба его атаковали темнокожие дагомейцы, известные тем, что в их рядах сражались и женщины, «амазонки Дагомеи».

Почти всю команду, в том числе Ричарда, взяли в плен и обратили в рабство. Он молол кукурузу, собирал хворост и учил местный язык. Спустя год вождь племени взял его в военную экспедицию. Целью похода были пленники — людей из соседних племён можно продать на невольничьем рынке на побережье. Так как африканцы постоянно воевали между собой, это стало обычным делом — они продавали друг друга европейцам тысячами. В первой же деревне, в которой оказался отряд дагомейцев, они взяли в плен триста человек. Негодных к рабству стариков забили до смерти, а остальных привязали к ярму. Всего же в том походе отряд поработил тысячу человек.

А в следующей экспедиции в плен попал сам Дрейк. Воины племени фула поступили с ним так, как сделали бы с ними дагомейцы, — отвезли на невольничий рынок. Парня за несколько мушкетов и бочонок рома купил англичанин, капитан Фрейли. Поднявшись на борт его судна, Ричард узнал, как работорговля меняет человека. Сам он ещё не успел ожесточиться и поразился, как тесно («один между ногами другого») усадили невольников на палубах. Фрейли просто не видел в африканцах людей:

«В каюте капитан Фрейли казался милейшим человеком, но, когда дело касалось торговли [рабами], становился совершенно бесчувственным. Он активно занимался торговыми операциями на реке Гамбии и снабжал живым товаром из факторий на африканском побережье целую флотилию судов из Бристоля и Ливерпуля. Фрейли добывал рабов, как правило, методом бартерного обмена, но также организовывал экспедиции с целью их захвата за свой счёт во взаимодействии с различными местными негритянскими вождями».

Туземцев обычно ловили около рек, когда те занимались рыбалкой или работали на небольших кукурузных полях, а также ночью в их хижинах, когда они заспанные и растерянные не могли оказать сильного сопротивления. Но со временем на побережье осталось мало «добычи», и всё больше дело в руки брали местные вожди: они специально ходили в военные походы вглубь континента, чтобы поставлять рабов европейцам.

«Живой товар» — выгодное дело

После недолгих приключений у Фрейли молодого Дрейка наконец доставили к его дяде. Оказалось, два года назад Виллинг выжил в том бою с дагомейцами и унёс ноги. Теперь он возил рабов из Гвинеи. Ричард немного научился изъясняться на местном наречии и пригодился дяде как переводчик. Виллинг договорился с вождём Гамбо, охотники которого регулярно захватывали для него других африканцев на продажу. За двадцать рабов вождь просил всего лишь бочонок бренди в 300 л, пять отрезов хлопковой цветной ткани или 25 фунтов пороха. В ход шли и другие вещи — металлы, копья, бусы, табак и позолоченные безделушки. Но главное, что интересовало вождей — это спиртное и оружие. За эти товары они нередко продавали в рабство даже своих подданных. В общем, на побережье «живой товар» стоил совсем недорого, а в Новом Свете — в разы дороже, по 300−500 долларов за человека.

Пленников тщательно отбирали. Человек из числа туземцев осматривал их и «ощупывал с головы до ног, сжимая их суставы и мышцы, сгибая руки в локтях и ноги в коленах, проверяя зубы, глаза и грудную клетку, щупая грудь и пах без всякой пощады. Рабы стояли парами совершенно голые. Их заставляли прыгать, кричать, ложиться на землю, перекатываться, задерживать дыхание на продолжительное время. С женщинами и девушками инспектор-мулат обращался не менее сурово, чем с мужчинами».

После клеймения и «большой работы плёткой» подавленных и окровавленных рабов немного кормили, связывали и вели на корабли. На пиру в честь дяди Дрейка вождь Гамбо принёс в жертву одного из пленников.

Перед плаванием рабов обрили и помыли, а затем «сотнями набили под палубами», мужчин отдельно от женщин. За пять дней хода до Камеруна три мальчика и две девочки задохнулись в тесном трюме, тела их выбросили за борт. После этого невольников перевели на судно крупнее и заковали на палубе группами по 6−8 человек. Так 11 мая 1808 г. они двинулись в Голландскую Гвиану. В пути рабов дважды в день кормили — варёные бобы или рис. «У каждого была деревянная тарелка и ложка, привязанная к шее».

В этом путешествии Дрейк впервые увидел бунт на корабле. Одному рабу удалось освободиться, он снял оковы с ещё нескольких, и они начали избиение всех, кто попался им под руку. Матросы подавили мятеж — застрелили 13 африканцев. Но и пленники успели убить троих членов экипажа; одному, который заслужил ненависть своей жестокостью, «вдребезги разнесли череп».

Спустя месяц Виллинг продал рабов в Голландской Гвиане — работать на сахарных плантациях. Несколько сотен человек раскупили за пару дней аукциона, и некоторые стоили по тысяче гульденов. Это многократно оправдало все риски и вложения дяди.

Африканское побережье — Америка — Европа: «золотой треугольник» торговли

Так Ричард Дрейк стал работорговцем. Когда британское правительство запретило торговать людьми, он взял фальшивое имя Фелипе Дукс и плавал под испанским флагом. Много лет он торговал вместе с дядей, а когда тот застрелился, то и сам, как «бразильский купец». На берегу Гвинейского залива Дрейк основал факторию Рио-Бассо, которая служила пунктом сбора рабов на пути торговцев. И вновь первыми помощниками ему стали сами туземцы, которые захватывали, клеймили, били и охраняли других темнокожих.

К 1817 г. у Виллинга и Дрейка уже было судно на 850 невольников, а чуть позже Ричард купил ранчо на Кубе и с женой донной Амелией занялся выращиванием сахарного тростника. На работороговля оставалась основным и самым выгодным бизнесом. Можно было промотать половину состояния в Париже на капризы жены, потерять всё по вине стихии, мятежа или пиратов, но затем сколотить капитал вновь. «Золотой треугольник» торговли по-прежнему обогащал тысячи авантюристов — уже не первую сотню лет. Африка, США, Южная Америка, везде шла бойкая торговля. В Новом Свете купцы загружали трюмы местной продукцией (хлопок, табак, сахар, ром, специи) и шли в Европу. С вырученными там деньгами, пассажирами и товарами они следовали в Африку за рабами, а оттуда — снова в колонии продавать людей и покупать что-то для Европы. Опасный, но поистине «золотой» треугольник торговли.

В XIX в. аболиционисты всё сильнее влияли на умы — ужас рабства был слишком очевиден. Первых африканцев привезли в Европу в 1442 г., а когда Колумб открыл Америку, Новый Свет потребовал миллионов рабочих рук, и с тех пор работорговля цвела пышным цветом. За четыреста лет европейцы вывезли из Африки не менее 10−12 млн человек (а по некоторым оценкам и до 17 млн). Ещё десятки млн погибли в ходе межплеменных войн, которые велись африканцами ради пленников на продажу, и миллионы погибли в «плавучих гробах», как называл корабли работорговцев граф Оноре де Мирабо. Купцы запросто топили или травили больных и тех, на кого не хватило бы воды, люди гибли от эпидемий и тесноты. В XVIII в., по данным британских торговцев, смертность рабов при переходе в Новый Свет составляла около 27%. Но деньги веками оправдывали любую жестокость. Рабский труд обеспечил расцвет многочисленным колониям, и золото текло рекой, попутно обогащая торговцев Бостона, Чарлстона, Нового Орлеана, Ливерпуля, Бристоля… За пару плаваний можно было удвоить, а то и утроить свой капитал.

Дрейк стал одним из работорговцев, которые осознали, что творили. Он навсегда запомнил, как его миловидная жена за мелкий проступок забила до смерти рабыню, пока его не было… Семьи у них так и не сложилось. Дрейк прекратил торговать людьми за много лет до того, как аболиционисты добились запрета работорговли и уничтожения спроса на «живой товар». В конце жизни он раскаивался: «Пусть Бог простит меня за мои преступления и помилует меня позднее; и пусть моя история послужит какой-то хорошей цели в мире, который я покидаю».