Шуховская, Татлина и др: 6 конструктивистских башен России

1. Шуховская башня в Москве

Гиперболоидная башня Шухова на фоне главного павильона Всероссийской Нижегородской ярмарки. 1896 год

Первая башня, где сама логика конструкции и стоящей за ней математики стала единственным выразительным средством, была построена в 1895 году на заводе Бари в Москве в Симоновой слободе близ Тюфелевой рощи. Постро­или ее по проекту и под руководством Владимира Шухова, выпускника Императорского технического училища в Москве (нынешний МГТУ имени Баумана). Шухов сейчас известен в основном гиперболоидными башнями и стеклянными крышами зданий, но начал он свою инженерную карьеру с котлов и нефти, изобретя новые форсунки, нефтехранилища, а в советское время и крекинг нефти. Архитектурные конструкции были для него также очень важны — над ними он работал как вместе с другими архитекторами, так и самостоятельно. 

Спустя год на Всероссийской выставке в Нижнем Новгороде публика увидела башню вместе с другими новинками и чудесами техники (в том числе сборной теплицей Тимирязева). Шуховские конструкции попали на выставку не в каче­стве экспоната: они использовались как подпорка бака водокачки (гипербо­лоидная башня), а также служили крышами и стенами выставочных павильо­нов. Их значение оценили лишь самые внимательные зрители, например знаменитый нижегородский фотограф Максим Дмитриев.

В последующие два десятилетия башни Шухова возникают по всей стране: на земле как водокачки, на воде как маяки (на островах близ эстуария Днепра) и как мачты броненосцев ВМФ США — шуховские патенты в Америке лицензи­ровал американский гражданин, инженер Александр Вениаминович Бари. Первая же башня уехала в Полибино — расположенное в Липецкой области имение промышленника и мецената Юрия Нечаева-Мальцова — и стоит там до сих пор. Сейчас одни башни находятся в аварийном состоя­нии, а другие — например, в самом центре Краснодара — в очень приличном.

После революции у Шухова появляется возможность построить свою самую большую и знаменитую башню на Шаболовке в Москве, задуманную как радиобашню станции имени Коминтерна. Она состоит не из одного, а из нескольких гипер­болоидов, поставленных друг на друга, и сделана по принципу подзорной трубы с выдвигающимися сегментами. По задумке, башня из девяти сегментов должна была стать самой высокой в мире, выше Эйфелевой: 350 метров в высоту. Но, судя по всему, из-за сложной эконо­мической ситуации в стране, охваченной Гражданской войной, башня получилась гораздо ниже: шесть сегментов и чуть меньше 150 метров. 

Сейчас башня не используется ни для радио, ни для телевидения, ни для сотовой связи и ждет реставрации, заняться которой все время что-то мешает. Другие многоярусные гиперболоидные башни Шухов проектировал только раз, строя переход ЛЭП Нижегородской ГРЭС через Оку уже для плана ГОЭЛРО — первого большого плана не просто восстановления экономики страны после разрухи Гражданской войны, но программы экономического освоения терри­торий и природных ресурсов, принятой по инициативе Владимира Ленина и воплощаемой под руководством Глеба Кржижановского. Из трех пар уцелела одна из двух самых высоких, но уступающая московской по высоте и числу ярусов. Она была буквально спасена от сдачи на чермет местными специа­листами, достучавшимися до нижегородского губернатора.

2. Башня Татлина

Владимир Татлин. Проект памятника III Коммунистического интернационала

Татлин, тайновидец лопастей
И винта певец суровый,
Из отряда солнцеловов.
Паутинный дол снастей
Он железною подковой
Рукой мертвой завязал.
В тайновиденье щипцы.
Смотрят, что он показал,
Онемевшие слепцы.
Так неслыханны и вещи
Жестяные кистью вещи.

Велимир Хлебников. 1916

Идея постройки самого большого, самого высокого, самого современного и, наконец, самого главного здания в мире принадлежит художнику-визионеру Владимиру Татлину, автору первой, еще художественной, а не архитектурной концепции конструктивизма. Конструктивизм художников — Татлина, Александра Родченко, братьев Стенберг, Александра Веснина — предполагал, что конструкция становится основой выразительности в живописи (беспред­метной), скульптуре (часто динамической), театральных костюмах и сцено­графии и так далее. Башня III Коммунистического интернационала задумыва­лась не как мемориал прошедшим событиям, а как памятник живой идеи и организации. Известная в эскизах и макетах (самый крупный стоит сейчас в фойе второго этажа нового здания Третьяковской галереи), башня превра­тилась в очень влиятельный образ — детали реализации ее строительства (высота — почти полкилометра!), так же как экономика и функциональное назначение, не слишком интересовали Татлина. 

Во вращающихся с разной скоростью геометрических фигурах, расположенных внутри башни, должны были поместиться структуры всемирного правитель­ства — собственно III Коммунистического интернационала, объединившего почти все коммунистические партии во всем мире, — а в самом верхнем ярусе — художники как устроители новой жизни. Конструкции башни, конечно, могли быть построены, но с серьезной корректировкой, при участии талантливого архитектора и не в ситуации военной и революционной разрухи.

3. Водонапорная башня завода «Красный гвоздильщик» в Санкт-Петербурге

Яков Чернихов. Проект канатного цеха с водонапорной башней завода «Красный гвоздильщик». Перспектива. 1930–1931 годы

Водонапорная башня канатного цеха завода «Красный гвоздильщик» на Васильевском острове появилась в эпоху модернизации и расширения дореволюционных заводов. Яков Чернихов, пожалуй, самый известный конструктивист-график, прославился не реальными постройками, а архи­тектурными фантазиями. В жизни, кроме преподавания, он занимался проектированием заводов и фабрик, куда более простых, чем его фантазии, ввиду ограничен­ности бюджетов, доступности материалов, особенностей технологических процессов и другой прозы жизни.

Для «Красного гвоздильщика» в 1930–1931 годах Чернихов выстроил канатный цех — длинное здание площадью более 7 тысяч квадратных метров и верти­кальную доминанту-водокачку. Цилиндрический бак вознесен на тонких железобетонных ногах и нависает над проезжей частью улицы. Это уже не ода каркасу конструкции, но победа над силой земного тяготения: тонкие столбы несут массивный, лишенный членений объем бака. Отсутствие декоративных элементов, привычных для дореволюционной архитектуры с ее заводскими водокачками, стилизованными под башни кампанилы итальянских городов, подчеркивает простоту форм и сбивает масштаб — бак кажется больше и тяже­лее: таким образом достижения современных строительных технологий выгля­дят значительнее.

Многие десятилетия цех и башня не используются, в этом году один из круп­нейших петербургских девелоперов объявил о планах приспособления — звучит термин реконструкция, когда по закону должна быть реставрация, — комплекса к новому использованию. Сделано это было в ответ на возникшие вопросы общественности после публикации объявления о продаже цеха и башни на «Авито» за 238 миллионов рублей.

4. Белая башня Уралмаша в Екатеринбурге

Строительство Белой башни Уралмаша. 1929–1930 годы

Во многом аналогичную башню строит себе и Уралмаш. Сам завод был одной из ключевых строек первой пятилетки и интересен он не только башней, но именно водокачка завода — Белая башня — стала современным символом индустриального и архитектурного наследия на Урале. Проектировал ее Мои­сей Рейшер, построивший множество зданий в Свердловске, а конструкции делал «Техбетон» с конструктором Сергеем Прохоровым, одним из пионеров железобетона в стране. 

Белая башня сделана, в общем, по той же схеме, что и в Ленинграде: тонкие железобетонные ноги, цилиндрический бак, однако здесь есть и круглые окна-иллюминаторы, и терраса с корабельной рубкой на крыше. Образ очень силь­ный в своей простоте: несущая способность железобетонных столбов позволяет поднять многотонную громаду бака высоко в небо. На фоне деревянной барач­ной застройки первого поселка это смотрелось очень выразительно, а общая эстетика башни следует идее превращения объема здания в этюд из геоме­три­ческих фигур, о чем мечтали еще архитекторы-визионеры XVIII века. Белая башня стоит на окраине соснового леса и до сих пор хорошо видна из сравни­тельно малоэтажного соцгорода. 

В 2010-е группа местных молодых архитекторов Podelniki стала зани­маться башней, проводить субботники, искать и находить гранты на техни­ческое обследование, консервацию, готовить проект реставрации. В 2018 году они же организовали Форум хранителей башен и подземелий. Сейчас Podelniki собирают деньги на собственно реставрацию.

5. Водонапорная башня с пожарным депо в Невинномысске

Водонапорная башня шерстомойной фабрики № 1. Невинномысск, 1930 год

В середине XIX века к привычным для русского равнинного города высотным доминантам — башням крепостей, ярусных церквей и колоколен — прибав­ляются пожарная каланча и водокачка при фабрике или железнодорожной станции. В первые советские десятилетия в отсутствие телефонной связи и превалирующей малоэтажной застройке пожарные части тоже строятся с каланчами. На юге России, в степном Невинномысске, находится редкая каланча, совмещенная с водокачкой. Здание чудом пережило войну без непоправимых разрушений и было отремонтировано без привычного допол­нительного украшения, но с утратой смотровой площадки. Выполняя обе функции, оно действовало до 1970-х годов. Трехэтажное здание пожарной части сделано узким клинообразным в плане, в скругленной вершине клина стоит цилиндрическая башня с двойным баком — один для нужд фабрики, другой для пожарных. Вместе это создает любопытный грузный корабельный силуэт в духе дизельпанковых фантазий мультфильмов Миядзаки. Железо­бетонные опоры башни обложены кирпичной кладкой, а для освещения помещений под баком в скругленной части устроены окна-иллюминаторы.

6. Цех № 8 завода «Дагдизель» в Каспийске

Вид на цех № 8 завода «Дагдизель» с моря. Каспийск, 2013 год

Во вторую пятилетку прямо в Каспийском море, в 2,7 км от берега, строится специальный цех для испытаний морского оружия. Стоящее на бетонной плат­форме — специально сделанном понтоне, опущенном на глубину 12 метров, — четырехэтажное здание увенчано наблюдательной башней. Верхняя из не­скольких смотровых площадок возносится над водой чуть больше чем на 41 метр. Если бы не симметрия, силуэтом цех напоминал бы стоящий на рейде корабль. Особенно это заметно, если смотреть на здание с моря: консолью выступает смотровая площадка, а углы цеха скруглены. Общее стилистическое решение близко конструктивизму и лишь в нескольких дета­лях напоминает установившуюся к середине 1930-х стилистику ар-деко. Последние полвека цех выведен из эксплуатации и заброшен. Сам же завод находится под угрозой сноса под жилую и коммерческую застройку.