«Слово о полку Игореве»: подделка тысячелетия или выдающееся произведение древнерусской поэзии?

Текст, которому суждено было стать «яблоком раздора» среди отечественных и зарубежных славистов, был найден в конце XVIII века известным собирателем древностей, действительным тайным советником графом Алексеем Ивановичем Мусиным-Пушкиным. Он же и подготовил первое издание произведения в 1800 году, таким образом введя источник в научный оборот. К сожалению, оригинальный текст был утрачен в Москве во время Великого пожара 1812 года. Казалось бы, история незамысловатая. Но пропажа дала возможность говорить о подделке «Слова…» — дескать, оригинала-то нет, толком ничего не проверить, а кроме «Слова…» чего-то сопоставимого по уровню древнерусского поэтического таланта не встречалось, произведение уникально. Даже об обстоятельствах приобретения и утраты ценной рукописи среди учёных велись и ведутся нешуточные споры, иногда даже изобретаются конспирологические теории.

Сомнения в подлинности «Слова…» возникли почти сразу после обнаружения. Первым «скептиком» стал Август Людвиг Шлёцер, известный прежде всего по полемике с Михаилом Ломоносовым относительно «норманнской теории» происхождения древнерусского государства (Шлёцер был убежден, что славяне сами государственность создать не могли и им нужны были для этого скандинавские князья). Не сразу поверил он и в поэтические дарования славян. Однако немецкий историк высказал своё мнение ещё до публикации произведения в 1800 году — после этого события Шлёцер все же признал подлинность «Слова…».

В первой половине XIX века большинство исследователей считало, что «Слово…» представляет собой профессиональную подделку. Эту позицию выражали такие учёные, как Михаил Трофимович Каченовский, Осип Иванович Сенковский, Иван Иванович Давыдов, Михаил Никифорович Катков. Прежде всего они ссылались на слабую логику произведения. В условиях немногочисленных свидетельств об эпохе, событиям которой посвящено произведение, было трудно также установить смысл и основную идею текста, и содержание могло казаться более поздней выдумкой.

Поворотным пунктом в спорах о датировке «Слова…» стало открытие в 1852 году Вуколом Михайловичем Ундольским текста «Задонщины» — поэтического произведения, созданного после Куликовской битвы 1380 г. Софонием, рязанским священником. С этого момента аргументы сторонников и противников подлинности «Слова…» стали строиться на основе отношения этих двух произведений друг к другу: что было первичным, а что — вторичным. Сторонники подлинности «Слова…» утверждали, что оно явно написано раньше (то есть в XII в.), противники, наоборот, говорили о подделке в XVIII в. В обоих текстах имелись схожие заимствованные фрагменты — это давало аргументы в пользу обеих позиций учёных.

Например, известный французский славист Андре Мазон (в работе 1940 года Le Slovo d’Igor) строил свою аргументацию, основываясь именно на сравнении текстов «Слова…» и «Задонщины». Он утверждал, что «Слово…» было создано в конце XVIII века в угоду Екатерине II, при этом автор «Слова…» заимствовал часть текста из произведения о Дмитрии Донском. Многие попали в список «авторов» «Слова…»: и сам Мусин-Пушкин, и архимандрит Иоиль Быковский, у кого была приобретена рукопись, и даже Николай Николаевич Бантыш-Каменский, долгие годы управлявший Московским главным архивом.

Первоначально концепция Мазона была отвергнута большинством специалистов. Однако в СССР у неё нашлись сторонники. Самым видным среди них был Александр Александрович Зимин, главный противник версии подлинности слова. После проведённого кропотливого текстологического анализа советский учёный пришёл к выводу, что текст произведения был создан Иолем Быковским, однако это была не сознательная фальсификация, а подражание. Сравнение различных редакций «Слова…» и «Задонщины» привело исследователя к выводу, что произведение о князе Игоре — безусловное подражание эпосу о Куликовской битве. Автор указал на то, что ни в одном из известных памятников древнерусской литературы нет ни отсылок, ни других упоминаний о «Слове…», хотя такие заимствования были обычным делом для Руси того времени. В 1963 году Зимин выступил с докладом в Институте русской литературы (Пушкинском Доме). Он произвёл сенсацию в академических кругах, вызвав отклик не только в СССР, но и за рубежом.

К сожалению, Зиминым двигал не столько научный, сколько политический интерес. В декабре 1978 года в дневнике учёный пишет: «Выступление с пересмотром традиционных взглядов на время создания «Слова о полку Игореве» было борьбой за право учёного на свободу мысли. Речь шла не о том, прав я или нет, а о том, следует ли издавать «еретическую» книгу или нет. Эта борьба получила благожелательный отклик в сердцах многих людей доброй воли ещё и потому, что им было тошно от казённого лжепатриотизма, расцветшего в 40-е-50-е гг.». Работу, однако, напечатали, но малым тиражом, и из-за идеологических установок результаты работы Зимина сознательно замалчивались. Отечественная публика смогла в полной мере ознакомиться с его концепцией лишь в 2006 году.

Основным оппонентом Зимина в споре стал Дмитрий Сергеевич Лихачёв. Он указывал на подлинность «Слова…», основываясь на знании анонимного автора политического положения на Руси в конце XII века (многие данные, представленные в «Слове…», исследователи смогли проверить лишь в XX веке, то есть фальсификатор XVIII в. не мог о них знать). Лихачев обратил внимание и на знание автором «Слова…» политической терминологии того времени.

Развитие исторической лингвистики давало постепенно новые аргументы, подтверждающие версию о создании текста в XII веке. Например, в 2004 году появилось обстоятельное исследование академика Андрея Анатольевича Зализняка, сегодня наиболее важное и считающееся обязательным к прочтению при рассмотрении вопроса подлинности «Слова…». Академик доказывает, что чтобы подделать произведение такого уровня, фальсификатору требовалось обладать необходимыми знаниями о языке того времени, а таких знаний в XVIII веке попросту не было.

Интересно, но именно со стороны лингвистов почти нет сомнений в подлинности «Слова…». На стороне скептиков чаще всего оказываются литературоведы или историки, ограниченные в инструментах анализа языка и текста. Зализняк отмечал в своей работе, что научиться чужому языку (которым для нас, да и для человека XVIII в. был древнерусский образца XII в.) просто невозможно. В качестве одного из примеров академик приводит образ отца Ферапонта из знаменитого произведения Федора Достоевского «Братья Карамазовы». В речи этого героя используются одновременно и южновеликорусские, и северновеликорусские фонетические особенности (придыхательное г и оканье). Даже такой великий талант, как Достоевский, допустил ошибку, незаметную обычному читателю, но сразу бросающуюся в глаза профессиональному лингвисту.

Имитация древнего текста, по Зализняку, связана с большими проблемами. Например, при выборе порядка слов в предложении можно значительно исказить первоначальный смысл или смешать языковые нормы нескольких эпох — и простое знание набора слов для такой работы недостаточно.

В наше время убедительность аргументов академика Зализняка и сторонников подлинности «Слова о полку Игореве» принимает подавляющая часть исследователей. Однако красивые конспирологические теории и стремление к подрыву устоявшегося мнения всё равно привлекают некоторых учёных, страстно стремящихся вписать своё имя в изучение этого острого вопроса, к версии подделки.