Правила жизни Уинстона Черчилля

Когда еще неизвестный журналист и писатель Пол Джонсон спросил Уинстона Черчилля, в чем секрет его успеха, политик ответил, что, прежде всего, в сохранении энергии. «Никогда не стой, если можно сесть, никогда не сиди, если можно лечь», — так кратко Черчилль описал то правило, которого без преувеличения придерживался большую часть сознательной жизни. За легендарным британским премьером, одной из величайших фигур в истории страны, закрепился определенный образ: тучный мужчина со стаканом в руке и с сигарой в зубах. Об эксцентричных замашках и привычках Черчилля было хорошо известно и общественности, и его ближайшему окружению, в том числе сотрудникам. Политик своих пристрастий не отрицал, более того, стремился всячески соответствовать имиджу.

Работоспособность и продуктивность Черчилля были невероятно высоки. Помимо ведения государственных дел он находил время на писательство и даже удостоился Нобелевской премии по литературе, обойдя Хемингуэя в 1953-м году. Кроме того, политик уделял часы любимому хобби — рисованию. За всю жизнь он создал более 500 полотен. И все это — без отрыва от основного дела, труда его жизни, политики. Разумеется, в годы войны обязанности премьер-министра отнимали практически все время. Черчилль стремился работать так, чтобы, по его же словам, уместить два или хотя бы полтора рабочих дня в одни сутки. И ему это удавалось, не в последнюю очередь, благодаря графику, который он разработал сам для себя.

День Черчилля начинался обычно в районе 7:30 — 8 утра. Он поглощал завтрак, состоявший, как правило, из тостов, джема и яиц, не покидая постели, там же читал утреннюю прессу и корреспонденцию. Для Уинстона соорудили специальную деревянную подставку, чтобы он мог с удобством писать и читать в положении полулежа. В то же время он отдавал распоряжения своим секретарям, которые привыкли видеть начальника каждое утро в халате. Около 11 часов утра Черчилль наконец поднимался с кровати и принимал свою первую порцию виски с содовой. Иногда он прогуливался по саду в дообеденные часы, порой занимался историческими трудами, в годы войны — присутствовал на встречах и заседаниях правительства.

К полудню должна была быть готова ванна — именно там на Черчилля часто снисходило вдохновение. Он надиктовывал секретарям речи через закрытую дверь, отмокая в теплой воде. В то же время министр брился. В час дня подавали обед. Это был не только прием пищи, длившийся около двух часов и состоявший из трех блюд, но и социализация. К обеду спускалась семья, часто приходило несколько гостей. Собравшимся предлагали вина, а сам Черчилль предпочитал шампанское, его любимой маркой был Поль Роже. Обыкновенно он держал одну бутылку рядом со своим же бокалом, чтобы подливать по мере необходимости. Кто-то подсчитал, что за всю жизнь Черчилль опустошил около 42 тысяч бутылок обожаемого Поль Роже.

Об умении политика выпивать ходили легенды, и не зря. Администрация президента Франклина Рузвельта, например, придумала оборот «часы Уинстона», подразумевая то время, что Черчилль проводил с главой их государства. Рузвельт, будучи не таким стойким выпивохой, сдавался куда раньше британского премьера. После «часов Уинстона» ему требовалось трое суток отсыпаться по 10 часов ночью — небывалая роскошь для президента.

Черчилль и алкоголь были добрыми друзьями на протяжении многих лет: когда 25-летнего Уинстона отправили освещать Англо-бурскую войну в качестве корреспондента в 1899-м году, он взял с собой на передовую 36 бутылок вина, 18 бутылок шотландского виски и 6 бутылок винтажного бренди. Позже Черчилль обзавелся личным кабинетом, где хранил свои припасы: огромное количество виски, бордо и портвейна. Торговцы вином ценили Уинстона: его счет к одному из них в 1936-м году составил сумму, эквивалентную 75 тысячам долларов на сегодняшний день. Сам он говорил, что взял от алкоголя куда больше, чем тот — у него.

Что же до особых пристрастий в еде, Черчилль обожал суп. К обеду или к ужину в его доме обязательно подавали это блюдо. Одним из любимых был черепаховый суп — не такая редкость в те годы, как сейчас. Heinz даже выпускал его в консервных банках. Политик не выносил сливочных супов из-за сложностей с их перевариванием, потому повар избегал любых кремообразных первых блюд. Еще одной слабостью Черчилля был бульон, чашку которого тот непременно выпивал перед сном, даже если только что съел плотный ужин в изысканном ресторане.

Обед кончался в районе 15−15:30, после чего Черчилль либо возвращался в свой кабинет поработать, либо играл в карты с женой Клементиной. Самая важная часть дня наступала около 17 часов, когда политик укладывался поспать. Сон в середине дня был жизненно необходим: он помогал разбивать один длинный день на два покороче и давал Черчиллю заряд сил и энергии продолжить трудовую деятельность вечером. Уинстон относился к этому процессу со всей серьезностью: обязательно ложился в постель, сняв всю одежду. Длилась дрема полтора-два часа. Эту привычку он якобы приобрел на Кубе в годы работы журналистом.

Проснувшись в 18:30, Черчилль принимал вторую за день ванну и одевался к ужину, который начинался примерно в 20:00. Это был самый главный прием пищи, сопровождавшийся долгими беседами за столом, возлияниями и перекурами. За ужином министру опять подавали шампанское, остальным гостям — белое и красное вино высочайшего качества. Черчилль непременно курил за столом свою сигару (привычка, от которой его мать, Дженни Черчилль, пыталась отучить сына).

Частенько Уинстон с гостями и семьей засиживались за полночь, после чего политик возвращался в свой кабинет, чтобы еще поработать. Благодаря дневному сну он мог сидеть за рабочим столом до 3−4 часов ночи, и только потом ложился в кровать, чтобы проснуться в 7:30 и повторить всю ту же привычную и любимую рутину. График и распорядок не только помогали Черчиллю сохранять продуктивность на высоком уровне, но и должны были способствовать поддержанию его ментального здоровья: как известно, политик страдал от депрессии, которую называл «черным псом».