Александр Брюллов, Аполлинарий Васнецов и другие талантливые родственники известных художников, которые оказались в тени

«Великий Карл» и Александр Брюлловы

Они родились в Санкт-Петербурге, в семье академика орнаментальной скульптуры Павла Брюлло. Буква «в» в фамилии братьев появилась в 1822 году по Высочайшему указу императора Александра I, в котором также было дано его разрешение на поездку Брюлловых за границу — совершенствовать мастерство. Произошло это после успешного окончания ими Академии художеств.

Александр, как и Карл, был отличным портретистом — «рисовальщиком акварелью», но сделал имя благодаря архитектурным проектам, которые возводились в Санкт-Петербурге и его окрестностях. Еще во время заграничного турне он увлекся изучением развалин древних городов и истории архитектуры. Представив проект реставрации помпейских терм, получил звание архитектора Его Величества и множество других регалий. В Северной столице и сегодня стоят здания, созданные по его чертежам.

Проектировал Александр и дом той самой графини Юлии Самойловой в Славянке. К слову, он создали и портрет музы Карла Брюллова. Хотя братья писали графиню примерно в один период (а Карл — бесчисленное количество раз в разные годы), разница между взглядом влюбленного мужчины и просто хорошего художника весьма заметна.

Александр пережил младшего брата, умершего вдали от родины, на целых четверть века, но слава «великого Карла» затмила его.

Васнецовы: «Аполлинарий, робкая тень Виктора»

Так незаслуженно называют младшего брата Виктора Васнецова некоторые критики. Но те, кто хорошо знаком с творчеством, научными и философскими работами Аполлинария, именуют его «универсальным человеком» и сравнивают с Леонардо да Винчи.

Аполлинарий был на 8 лет младше Виктора, ставшего после смерти родителей его ближайшим другом. «Не размазывайся, работай обдуманно и не мечись», — эти слова Виктора он запомнил на всю жизнь.

Братья происходили из династии священников, и по семейной традиции поступили в Вятское духовное училище, но оба с детства проявляли способности к живописи. Позже Виктор переехал в Санкт-Петербург, чтобы получить образование в Академии художеств, и со временем забрал туда брата: он хотел и Аполлинарию дать художественное образование. Но тот решил стать народным учителем и уехал в деревню. Правда, вскоре вернулся в город, обосновавшись в Москве, где в то время уже жил Виктор с семьей. С тех пор и до конца дней жизнь Аполлинария была связана с искусством.

При том, что формально специального образования Васнецов-младший так и не получил, если не считать уроков ссыльного польского художника Михала Эльвиро Андриолли, которые он брал, будучи подростком, и, конечно, наставничества брата Виктора и мастеров из его окружения — Поленова, Репина, Антокольского.

В Москве он увлекся изучением истории города и стал одним из первооткрывателей неизвестных (точнее, забытых) прежде фактов. Аполлинарий воссоздавал ее «древний облик», для чего досконально изучал все, что было связано с московскими улицами и зданиями, собирал сведения о быте и особенностях жизни в интересующий его период. А потом все детально воссоздавал на картинах.

Аполлинарий Васнецов возглавлял Комиссию по изучению старой Москвы и проводил археологические исследования. А свои картины он представлял во время заседаний Комиссии, подтверждая соответствие изображенных на них зданий документальными справками и комментариями ученых. Такими же подробными и педантично выверенными были его труды по истории искусства, истории и философии.

«Показывали же старину многие художники, но в их картинах жили только люди, а здесь живет, дышит и рассказывает каждый камень стены, каждая маковка церкви, каждое бревно сруба», — вспоминал один из присутствующих.

Братья знали друг о друге все: тесно общались даже в те долгие десять лет, которые Виктор провел в Киеве, расписывая Владимирский собор. Аполлинарий Васнецов пережил Виктора на 7 лет. Он оставил более 350 картин и не менее 1000 этюдов, став создателем нового жанра — «исторического пейзажа».

«…В 1920-м году Аполлинария Васнецова уволили с должности преподавателя и отобрали мастерскую в Училище. Причем сделано это было в его отсутствие. Уже взрослый сын вспоминал пережитый ужас, когда во двор в Фурманном переулке, где они жили, въехала подвода с растерзанными вещами отца: сваленными горой картинами, инструментами, книгами… Этим не ограничились. Вскоре к ним в квартиру подселили ярого представителя «низов», который кричал «выбрось ты эту дрянь!», указывая на развешенные везде картины, требовал отдать их истопнику, чтобы «хоть какой-то толк был»

«Певец радости» Константин и «чудак-ретроград» Сергей Коровины

Братья Коровины — старший Сергей и младший Константин — родились в купеческой семье в Москве, окончили Московское училище живописи, ваяния и зодчества. На обоих, по словам Михаила Нестерова, «были обращены надежды всей школы» (в которой Сергей 10 лет учился, 19-ть — преподавал). В остальном же их биографии и творчество ни в чем не совпадали.

«Между родными братьями… да и между их талантами больше было черт противоположных, чем общих», — заметил однажды художественный критик Павел Эттингер. «Для Сергея искусство было целью жизни, а для Константина — средством», — сказал о Коровиных живописец Милорадовича.

Сергей стал продолжателем традиций передвижников, писал «самые мрачные стороны бытия русского крестьянства»: еще в юности художник отправлялся на лето в Подмосковье, где делал зарисовки и наблюдал, наблюдал…

Сергея ценили и уважали как талантливого преподавателя, но за глаза называли «запоздавшим чудаком». В творчестве он не боялся затрагивать остросоциальные темы: такой стала его работа «На миру». «…его „Сходка“ — один из самых значительных жанров в русском искусстве», — восхищался Нестеров. А брат Константин не раз говорил: «Сережа талантливее меня, но как печальна его муза!»

«Да мало ли было превосходных, совершенно оригинальных начинаний у Сергея Коровина!» — написал в своих воспоминаниях о нем Михаил Нестеров. Увы, не многим из них довелось воплотиться: Сергей Алексеевич умер, «не выполнив и малой доли того, что таилось в его богатой натуре, в благородном сердце его». Он ушел из жизни в пятьдесят, оставив множество незавершенных проектов, один из которых — панно «Куликовская битва», заказанное «для украшения Московского исторического музея».

Картина «Куликовская битва» является эскизом неосуществленного панно для Московского зала Российского Исторического музея (сейчас — Государственный Исторический музей (ГИМ). 1895 году Ученый совет музея сделал заказ на изготовления панно, посвященного Куликовской битве, Валентину Серову, эскизы которого не удовлетворили специальную комиссию и заказ перешел Сергею Коровину. Художник с радостью принял его и создал большое количество вариантов композиций.

«Продукты художественной семьи» Александр и Альберт Бенуа

Вообще-то, в этой творческой династии было трое братьев, отличившихся на ниве искусства: кроме художника и искусствоведа Александра, художника и архитектора Альберта, был архитектор и педагог Леонтий Бенуа, участвовавший в создании более чем полусотни зданий в обеих столицах, Киеве и за рубежом. Но поговорим о живописцах.

Они родились в семье академика, профессора архитектуры Николая Бенуа с разницей в 18 лет: сначала Альберт, потом Александр. Тонкости изобразительного искусства младший брат постигал под руководством старшего: отучился на юридическом факультете, но Императорскую академию художеств (ИАХ), в отличие от Альберта, Александр так и не окончил.

Получив архитектурное образование, Альберт предпочел градостроительству живопись и посвятил себя акварели. За особые успехи он получил возможность отправиться за счет Академии в заграничное турне. Оттуда привез удивительные итальянские пейзажи — и был удостоен звания академика, а затем на протяжении многих лет преподавал акварельную живопись в ИАХ. Впоследствии Альберт Бенуа был назначен хранителем Императорского музея русского искусства Александра III (сегодня — Государственный Русский музей).

В живописи «его особенно привлекали эффекты заката солнца», — писал Бенуа-младший, уверяя, что брат работал с поразительной быстротой и точностью: иногда казалось, что созданный за полчаса этюд возникал, словно по волшебству.

Наверное, именно так родились его «Берег Финского залива», «Роща», «Вечер на взморье» и множество других работ, которые восхищают так же, как «Владимирский дворец в Санкт-Петербурге», «Морской вид» и «Озеро Лугано».

…Братья Бенуа были связаны еще и по линии жен: они выбрали в спутницы жизни сестер. Альберт женился на известной пианистке Марии Кинд, а Александр приметил младшую Анну. Скупое «у четы родилось четверо детей» не описывает перипетий личной жизни семейства Альберта. Он эмигрировал во Францию в 1924 году по вызову старшей дочери, оперной певицы. Заметим, судьба его младшего сына ужасает: расстрел в 1938 году по обвинению в шпионаже.

«Первый портретист эпохи» Николай и «рядовой отечественной живописи» Яков Аргуновы

Так предвзято талант сыновей крепостного художника Ивана Аргунова оценили уже в наше время.

Правда, и в свою эпоху (конец XVIII — начало XIX вв.) младший, Яков, находился в тени отца и старшего брата. Вероятно, потому о нем сохранилось так мало сведений — лишь примерные даты рождения и смерти. И немногочисленные портреты, которые находятся в музеях страны и частных коллекциях.

Сохранилась и выполненная им серия гравюр для редких сегодня изданий «История Малороссии» и «Деяния знаменитых полководцев и министров, служивших в царствование Государя Императора Петра Великого. С портретами их» 1821 года, составленное Д. Н. Бантыш-Каменским. Сегодня библиофилы готовы приобрести эту книгу за 3750 долларов (по такой цене лот выставлен на продажу).

До 32 лет Яков, как и братья, был крепостным графа Николая Петровича Шереметева, получив вольную лишь в 1816 году. Яков имел лишь домашнее образование (учился у отца), но таланты юноши были отмечены Санкт-Петербургской Академией художеств: ему присвоили звание «назначенного» в академики. С 1817 года он преподавал живопись и рисунок в московском Якиманском уездном училище, позже — в Первой московской гимназии.

В числе работ Якова нет таких, которые бы сразу отождествлялись с его именем, как, например, «Портрет неизвестной крестьянки в русском костюме» у его отца, Ивана Аргунова, или «Портрет П. И. Ковалевой-Жемчуговой», написанный братом Николаем Аргуновым. Но есть среди его картин «Портрет Елизаветы Ивановны Бантыш-Каменской», который бы вполне мог стать «визитной карточкой» Якова Аргунова. Она была супругой того самого Дмитрия Бантыш-Каменского, книгу которого о «Деяниях знаменитых полководцев и министров» иллюстрировал Яков Иванович.

К слову, примерный год смерти Якова был уточнен только в начале 2000-х: произошло это на основании обнаруженного во Львовской картинной галерее женского портрета, датированного 1837 годом (до того времени указывалась дата «не ранее 1830-го»).

Маковские: «блистательный Константин», «уличный художник Николай», «бытописатель Владимир» и сестра их, Александра

Константин Маковский. Автопортрет, 1856 г.

«Если кто из художников был популярен на Руси, то это именно он, — писал о Константине Маковском его младший современник Александр Бенуа. — На него, быть может, не молились, его не называли богом, но его все любили, и любили самые его недостатки — то самое, что сближало художника со своим временем».

Хотя братья и сестра «блистательного Константина» оказались в тени его таланта, их мастерство заслуживает не меньшего внимания.

Александра была старшим ребенком в семье Егора Маковского, одного из основателей знаменитого Московского училища живописи, ваяния и зодчества. Специального образования не получила, но уроки отца и младших братьев Константина и Владимира не прошли даром. Рисовать начала около 25 лет и посвятила творчеству всю жизнь.

На протяжении 30 лет Александра Егоровна принимала участие в различных художественных выставках. А ее работы, которые современные искусствоведы называют «типичным примером искусства пейзажа в России второй половины XIX столетия», с удовольствием приобретали коллекционеры Павел Третьяков и Алексей Бахрушин. Это позволило ей стать одной из немногих российских художниц, зарабатывавших на жизнь своим мастерством.

Николай получил архитектурное образование, но посвятил жизнь изобразительному искусству и даже стал одним из учредителей Товарищества передвижных художественных выставок. Он писал виды Москвы и ее окрестностей, много путешествовал по России и Малороссии, бывал во Франции и Египте, откуда привез большое количество работ, среди которых — различные варианты «Улицы в Каире». Но известность получил как художник жанровых сцен. В наше время многие его работы можно встретить на аукционах, в том числе Sotheby’s: «Улица в Каире» еще в 2015-м была продана более чем за 56 тыс. долларов.

Многие работы Владимира Маковского стали хрестоматийными: все помнят его картины «Не пущу!», «9 января 1905 года на Васильевском острове», «На бульваре», «Свидание». Изображая своих героев, мастер стремился к документальной точности. «Подобные пары можно наблюдать ежедневно на бульварах Москвы, примыкающих к Трубе, Сретенке и Мясницкой и переполненных рабочим и фабричным людом…» — писал о его картине «На бульваре» передвижник Киселев.

Загадочные Левитаны: «удачливый неудачник» Исаак и его брат Авель

Портрет художника И. И. Левитана Валентин Александрович Серов

Левитаны — так называли братьев в юности, не представляя их не вместе. По официальным данным, Авель (Адольф) был старше Исаака всего на год: родился летом 1859-го. Но пишут, что в архиве сохранилась запись о его рождении зимой 1861 года, а также о том, что Исаак приходился ему двоюродным братом, взятым в их семью на воспитание.

И все же своим художественным образованием Исаак Левитан обязан именно Авелю: «Старший начал обнаруживать некоторые способности к рисованию. Отец, обратив на это внимание, определил его в Московское училище живописи, ваяния и зодчества. Младший же сын — Исаак…, которому в это время было 9 лет, особенных склонностей к рисованию не обнаруживал», — написал в воспоминаниях петербургский журналист Семен Шпицер. Он же отмечал: Исаака отдали учиться живописи лишь потому, что старший брат уже был зачислен в эту школу.

Материальное положение Левитанов всегда было очень непростым. В студенческие годы, чтобы заработать на хлеб насущный, Авель сдавал свои работы в московские художественные магазины Аванцо и Дациаро, где их охотно брали «на реализацию». Однажды он получил заказ написать картину «Крестьянин Рязанской губернии за работой». Выполняли его оба брата: Авель изобразил крестьянина, Исаак — пейзаж. Но когда картина была готова, торговец взять ее отказался, и художники продали работу рамочных дел мастеру за 15 рублей.

Из-за крайней бедности оба регулярно подавали прошения об освобождении их от уплаты за обучение, и руководство шло им навстречу. До момента, когда написанные ими картины будут выставляться на аукционах и оцениваться в сотни тысяч долларов, Левитаны не дожили. Однако в июне 2017-го на аукционе Sotheby’s «Лето» и «Заросший пруд» Исаака ушли по цене более чем миллион долларов каждая. А работа Авеля «Коровы у реки» была продана на одном из аукционов за 26 тысяч долларов.

Сам Авель Ильич, по словам исследователей, прожил долгую трудную жизнь и скончался в Ялте в 1933 году. Работ его сохранилось немного — в основном, в частных коллекциях.

«Перелетные птицы» Павел и Александр Сведомские

«Несхожие абсолютно, но немыслимые порознь», — говорил о Сведомских Михаил Нестеров. Оба родились в Санкт-Петербурге (Александр на год раньше Павла), оба окончили Дюссельдорфскую академию художеств, затем путешествовали по художественным столицам Европы. А с 1875-го обосновались в Риме: там, по воспоминаниям современников, их мастерская стала настоящим очагом искусства. Именно у Сведомских «…ютилась вся колония русских художников», — писал Виктор Васнецов.

Вместе братья провели продолжительное время в Киеве, привлеченные для росписи Владимирского собора Адрианом Праховым. По словам того же Нестерова, после бракосочетания Александра Александровича в Россию полетели сообщения о том, что Сведомские женились, хотя у Павла Александровича своей семьи никогда не было.

Павел работал в жанре исторической живописи, Александр больше известен как пейзажист, хотя и у него есть работы, в которых присутствует античная тема. Например, «Улица в Помпеях», которую приобрел Павел Третьяков. Попала в его коллекцию и картина на «На берегу Тибра».

Дочь Александра Сведомского и певицы и пианистки Анны Кутуковой. Племянница Павла Сведомского.

Точное количество работ братьев, также, как место нахождения многих, неизвестно: некоторые хранятся в отечественных музеях, значительное количество осталось в Италии. Часть картин сохранилась благодаря наследникам Александра Александровича — его дочери Анне Сведомской и внуку Михаилу Джизмонди.

Поленовы: «рыцарь красоты» Василий и первая женщина русского модерна Елена

«Какой скандал, Вася, меня посылают в командировку за границу от Общества поощрения [художеств (ОПХ)]. Я думаю, это первый пример в истории, по крайней мере, в русской, чтобы особа нашего бабьего сословия получала поручение и отправляема была в командировку с целью изучения и т. д.», — писала Василию Поленову сестра Елена в январе 1888-го. В то время женщины, не имевшие права обучаться в высших учебных заведениях, не могли рассчитывать и на зарубежную стажировку. По этой же причине в вузе Елена не училась — только в петербургской рисовальной школе ОПХ. Где, проявив исключительный талант, и получила «путевку» на обучение в Париж.

Елена Дмитриевна оказалась пионеркой не только в этом: она — одна из первых художников-иллюстраторов детской книги в России, одна из основоположников стиля модерн в русском искусстве.

Личная жизнь Елены не сложилась: родители препятствовали ее браку с врачом, профессором киевского университета св. Владимира Алексеем Шкляревским, и она решила посвятить себя искусству и общественной деятельности. Елена сблизилась с друзьями и коллегами брата Василия — художниками, входившими в «абрамцевский кружок», прониклась их интересами, благодаря чему в ее работах воплотился национально-романтический стиль эпохи модерн.

По стопам брата, мастера исторической, пейзажной и жанровой живописи, Елена не пошла: главными героями многих ее работ стали дети, персонажи детских сказок и цветы. Сохранилось немало акварельных пейзажей — потаенных уголков русской природы, которые она писала в окрестностях Абрамцева.

Увлекалась Елена Поленова и графикой, декоративно-прикладным искусством, архитектурой, керамикой (в Абрамцево она обучала крестьян азам мастерства, чтобы те потом могли зарабатывать на жизнь), росписью по фарфору, делала эскизы для вышивок, обоев и ковров…

…В 1896 году повозка извозчика, в которой ехала художница, перевернулась на крутом спуске. Пассажирка осталась жива, но, увы, не вполне невредима: удар о мостовую был серьезным. Елене предстояло оформить Русский павильон на Всемирной выставке в Париже в 1900 году, но ранний уход из жизни (в 47 лет) в результате полученной в той аварии травмы головы прервал планы, которых у нее было великое множество. «Она неутомимо работала, можно сказать, всю свою жизнь и все время шла вперед, и вот, когда талант ее развился и окреп, когда полная творческих замыслов, она могла бы дать еще много высокодаровитого и интересного, жестокая судьба ее убивает…» — писал потрясенный случившимся Василий Поленов.

Эрнст Климт, младший брат «одного из неподражаемых художников Австрии» Густава

Эрнст появился на свет через два года после Густава — в начале января 1864 года. Он так же окончил венское Художественно-ремесленное училище при Австрийском музее искусства и промышленности (в этом учебном заведении учился и их старший брат Георг, ставший известным ювелиром). А с 1880-го вместе с Густавом и общим другом Францем Мачем украшал фресками театры в Райхенберге, Риеке и Карловых Варах. В 1885 году они работали над оформлением венского здания Burgtheater и Kunsthistorisches Museum.

Именно благодаря Эрнсту Густав, известный многочисленными романами, познакомился со своей музой Эмилией Флеге: она была сестрой жены Эрнста Хелены.

Возможно, известность Эрнста была бы гораздо шире, проживи он дольше: талантливый художник-декоратор умер от пневмонии в 28 лет, оставив на попечение супруги и брата маленькую дочь Хелен Луизу. Густав Климт стал ее опекуном.

Братья-близнецы Лиотары: «живописец королей и красивых женщин» Жан-Этьен и скромный график Жан-Мишель

Жан-Этьен Лиотар. Автопортрет в турецком костюме

Жан-Этьен и Жан-Мишель родились в Женеве в 1702 году с разницей в несколько минут. Оба стали художниками, но в этом пункте судьбы близнецов расходятся: если об авторе знаменитой «Шоколадницы» Жане-Этьене Лиотрае слышали все, то о скромном гравере Жане-Мишеле — лишь немногие. В будущем прославленный брат никак не способствовал известности ближайшего родственника и даже не упомянул его имя ни в одном из писем.

Жан-Мишель, как и Жан-Этьен, получил специальное образование, и даже был одним из лучших учеников мастера Бенуа Одрана в Париже, куда он около 1725 года сопровождал брата.

По приглашению английского консула в Венеции Жозефа Смиса Жан-Мишель посетил Италию. Там в его задачу входило гравирование резцом больших картонов, созданных графом Карло Чиньяни для герцога пармского, и семи картин Себастьяно Риччи из священной истории. Исполненные им по этому заказу гравюры были изданы в Венеции в 1743 году.

Затем он вернулся в Париж, где занялся гравировкой работ Жана Антуана Ватто, «французского Рафаэля» Эсташа ле Сюэра, Луи Токке, Франсуа Буше.

Он пережил брата на 7 лет: Жан-Этьен ушел в мир иной за месяц до начала Великой Французской революции — ему посчастливилось не узнать того, что пережил Жан-Мишель, который был разорен и умер в нищете.