Арнольд Дейч: как погиб советский разведчик и создатель знаменитой «кембриджской пятерки»

Фанатик светлого будущего

Арнольд Генрихович Дейч (Стефан Ланг) родился 21 мая 1904 года в Вене в семье евреев, выходцев из Словакии. Его отец, бывший сельский учитель, в поисках лучшей жизни перебрался из провинции в столицу Австрийской империи, чтобы заняться коммерцией. В 1915 году Арнольд закончил начальную школу и поступил в одну из венских гимназий, где вскоре был полностью освобождён от платы за обучение в связи с блестящими результатами. В 1920 году юный Дейч вступил в Свободный союз социалистических студентов, и с этого момента вся его жизнь была подчинена только одному – борьбе за торжество коммунизма и социализма.

Спустя два года Дейч вступил в австрийский комсомол, где сразу стал руководителем агитационной пропаганды. Продолжение образования и становление молодого коммуниста шли параллельно. В 1923 году Арнольд поступил в университет Вены, где изучал философию, физику и химию, а в 1924 году вступил в коммунистическую партию Австрии и стал членом центрального комитета австрийской секции Международной организации помощи революционерам (МОПР).

В 1928 году Арнольд успешно закончил обучение, получив диплом доктора философских наук – несмотря на то, что в 1927 году его на полгода исключали из университета за слишком активную политическую деятельность. В процессе получения образования Арнольд проявил блестящие способности к изучению иностранных языков, что, несомненно, повлияло на становление его как разведчика. Впоследствии в анкете он указывал, что свободно владеет немецким, английским и французским языками, а также может общаться на итальянском, испанском и голландском.

После окончания университета произошёл окончательный разрыв молодого коммуниста с собственной семьёй. В своей автобиографии для НКВД СССР Арнольд Дейч писал:

«Отец был фанатичным евреем и пытался всякими принуждениями, и прежде всего, битьём сделать из меня себе подобного. Решающие конфликты с отцом возникли из-за моей политической деятельности, которая у него вызывала гнев и ненависть. Мать, наоборот, защищала меня и относилась к моим взглядам сочувственно. В начале 1929 года я ушел из дома и с тех пор поддерживал связь с семьёй только из-за матери».

К этому времени Арнольд уже побывал в Москве, куда был командирован австрийскими коммунистами в составе рабочей делегации. Благодаря рекомендации от генерального секретаря австрийской компартии Йоганна Копленига (Johann Koplenig), молодого перспективного австрийца заметило руководство Коминтерна и привлекло к подпольной работе в Вене. Под руководством опытных конспираторов Арнольд выполнял функции связного и курьера, занимался техническими вопросами. Именно в этот период на способного австрийца и обратил внимание Иностранный отдел (ИНО) ОГПУ, когда Дейч помог достать паспорта для советской резидентуры в Вене и свёл разведчиков с несколькими ценными агентами.

Когда в результате предательства произошёл масштабный провал подпольной организации Коминтерна в Вене, Арнольд Дейч не был брошен на произвол судьбы, а в январе 1932 года был вызван в Москву, где ему предложили работу в ИНО ОГПУ. Арнольд немедленно согласился, и в том же году комиссия ЦК ВКП(б) перевела его из австрийской компартии в коммунистическую партию Советского Союза. Так был сделан первый шаг к обретению разведчиком новой родины.

Первыми заданиями для Дейча были командировки с различными поручениями в Грецию, Палестину и Сирию. В начале января 1933 года он уже под оперативным псевдонимом «Отто» стал настоящим кадровым разведчиком-нелегалом резидентуры ИНО ОГПУ в Париже. Свою работу в Париже он описывал скупо, но даже в этих нескольких строчках видно, как серьёзно готовились советские органы госбезопасности к возможному конфликту в Европе:

«…Я был направлен нашим отделом в Париж для работы у Карина. У него я выполнял техническую работу, фотографию, и создал нелегальные пункты перехода границы из Франции в Бельгию, Голландию и Германию. Кроме того, я устанавливал связь с рыбаками во Франции, Голландии и Бельгии для того, чтобы в случае войны использовать рыбацкие лодки для установки на них радиоаппаратуры».

Надолго во Франции 29-летний разведчик не задержался. Впереди было назначение, которое принесло ему немеркнущую славу.

Исключительный разведчик

В октябре 1933 года Дейча отправили на оперативную работу в Лондон, где по-настоящему раскрылся его огромный талант вербовщика. Спустя много лет Зоя Зарубина, дочь советского разведчика, у которого летом 1938 года семья Дейч проживала на даче, вспоминала, что Арнольд был необыкновенно интересным человеком в общении, обладающим притягательной силой и вызывающим на откровенность. Благодаря этим качествам и выдающемуся профессиональному чутью, Дейч за четыре года работы в Лондоне сумел лично завербовать 17 ценнейших агентов, пятеро из которых стали настоящей легендой в мире разведки.

Знаменитая «кембриджская пятёрка», – Ким Филби, Энтони Блант, Гай Берджесс, Джордж Кернкросс и Дональд Маклин, – студенты Кембриджского университета, завербованные Дейчем и занявшие высокие посты в государственных и разведывательных структурах Великобритании, стали настоящим сокровищем советской внешней разведки и предоставили СССР огромный массив ценнейшей информации, включая данные по американской атомной программе. Работая в Лондоне, Арнольд успел закончить университетский курс психологии и был вынужден покинуть английскую столицу в сентябре 1937 года, когда английская контрразведка начала проявлять к нему слишком большое внимание. После работы в Лондоне в аттестациях и справках НКВД на Дейча появляется эпитет «исключительный», который лучше всего характеризует его морально-деловые качества – «исключительно серьёзный и преданный», «исключительно боевой», «исключительные заслуги», «исключительная инициативность».

Прибыв в Москву осенью 1937 года, Дейч попал в самый эпицентр репрессий, которым подверглась советская разведка. Все попытки руководства ИНО направить его нелегальным резидентом в США не увенчались успехом — высшие инстанции неизменно отказывали. Единственной наградой для Дейча стало получение им и его супругой в начале 1938 года советского гражданства. Стефан (это был его псевдоним во время работы в Лондоне) Георгиевич Ланг – таким стало имя нового гражданина Советского Союза. Учитывая короткую жизнь Арнольда Дейча в новом качестве, мы продолжаем называть его именем, данным при рождении.

Почти два года Дейч сидел без дела, и непонятно, как он уцелел в ходе страшной чистки, после которой советская разведка, по сути, впала в кому. Через неделю после начала Второй мировой войны, 9 сентября 1939 года, Арнольд Дейч написал рапорт новому начальнику разведки майору государственной безопасности Павлу Фитину, в котором сообщал, что уже 21 месяц сидит без работы и просит о личной встрече.

Фитин, активно восстанавливающий резидентуры за рубежом, в итоге сумел добиться решения о направлении Дейча резидентом в США. Однако по неизвестным причинам переброска Дейча под прикрытием массового переселения евреев из Прибалтики в Америку не состоялась.

В ноябре 1941 года Дейч с группой помощников был задействован для организации резидентуры в Аргентине, которая открыто симпатизировала Германии и куда в 1934 году эмигрировали младшие братья разведчика. Но неудачи продолжали преследовать группу Арнольда. В феврале 1942 года разведчики добрались до иранского порта Шатт-эль-Араб, где сели на пароход «Каяк» и прибыли на нём в Бомбей, однако быстро выяснилось, что боевые действия в Юго-Восточной Азии после нападения Японии на США делают невозможным переход через Тихий океан. Вернувшись в Москву в июне 1942 года, Дейч в отчаянии писал Фитину:

«Вот уже 8 месяцев я со своими товарищами нахожусь в пути, но от цели мы так же далеки, как и в самом начале. Нам не везёт. Однако прошло уже восемь ценных месяцев, в течение которых каждый советский гражданин отдал все свои силы на боевом или трудовом фронте».

В конце письма Арнольд просил отправить его на фронт – на любую должность. Фитин предложил северный маршрут – выйти на борту грузового судна из Мурманска в Исландию, затем в Канаду, откуда группа уже самостоятельно должна была добраться до места назначения. Маршрут был очень опасный, но Арнольд Дейч не зря говорил своим агентам про советских разведчиков: «Мы ничего не боимся». Когда 4 ноября 1942 года танкер «Донбасс» с Дейчем на борту вышел с Новой Земли в Рейкьявик, разведчик, наверное, был счастлив и полон надежд, что период невезения закончился. Он не знал, что в это же время немецкое военно-морское командование в Северной Норвегии начинает операцию против судоходства в Баренцевом море под кодовым наименованием «Хоффнунг» (Hoffnung – нем. «надежда»).

Безнадёжный бой

После разгрома летом 1942 года арктического конвоя PQ-17 и тяжёлых потерь следующего PQ-18 союзники решили приостановить конвойное сообщение по арктическому маршруту и попробовать так называемую «капельную» систему: одиночные суда, прижимаясь как можно ближе к северу, к границе паковых льдов, пытались поодиночке достичь Мурманска и Архангельска. Такую же схему был вынужден использовать и советский флот.

29 октября 1942 года 13 судов союзников вышли в порты СССР из Рейкьявика, а пять советских судов, в том числе и танкер «Донбасс», вышли с Новой Земли, направляясь на запад. Немецкая разведка быстро вскрыла операцию, и на беззащитные суда обрушились торпедоносцы и подводные лодки. За четверо суток, со 2 по 6 ноября, были потоплены четыре британских и одно советское судно. Для полного уничтожения судов немецкое командование решило применить свои надводные силы. По плану операции «Хоффнунг» тяжёлый крейсер «Адмирал Хиппер» (Admiral Hipper) под флагом вице-адмирала Оскара Кумметца (Oskar Kummetz) вместе с эсминцами Z 27, Z 30, Z 4 «Рихард Байтцен» (Richard Beitzen) и Z 16 «Фридрих Экольдт» (Friedrich Eckoldt) вышли 5 ноября из Альте-фьорда, чтобы развернуться на пути подходящих с востока и запада судов.

Вечером 6 ноября боевая группа немцев достигла квадрата 6528АС и после подтверждения от командования приступила к операции. Для поиска судов крейсер и эсминцы сформировали линию с интервалами в 15 миль – на таком расстоянии действовали их поисковые радиолокаторы. В течение всей ночи шёл снег, видимость практически отсутствовала, и охотники полагались только на радары. К утру 7 ноября погодные условия значительно улучшились, и в 04:55 вахтенные эсминца Z 27, которым командовал корветтен-капитан Гюнтер Шульц (Günter Schulz), засекли дым. Одновременно акустики доложили о шуме винтов по пеленгу 352°.

Хотя транспорты и шли поодиночке, на их пути советское командование развернуло сторожевые корабли, которые могли оказать помощь судам, и Z 27 встретился с одним из них. Это был сторожевик СКР-78 – бывший рыболовецкий траулер «Смена» водоизмещением 1200 тонн, с вооружением из двух 76-мм орудий и двух 20-мм зенитных автоматов. Шансов у советских моряков не было – эсминец менее чем за полчаса уничтожил сторожевик, выпустив 46 150-мм снарядов и две торпеды. Подняв из воды пленных, Кумметц приказал кораблям дозора собраться возле флагмана. В 08:30 дозорная линия была сформирована вновь, и уже вошедшие во вкус немцы продолжили прочёсывание моря.

В 13:28 прямо по курсу всё того же Z 27, которому продолжала сопутствовать удача, возник танкер «Донбасс». Экипаж танкера, который ранее сумел выжить в аду конвоя PQ-17, отлично понимал, что его ждёт, но сдаваться советские моряки были не намерены. В 13:58 Гюнтер Шульц приказал выпустить по танкеру две торпеды, одновременно открыв огонь из четырёх 150-мм орудий – началась, как записал Шульц в вахтенном журнале, «отличная тренировка для артиллерийских расчётов». Уже вторым залпом танкер был накрыт и загорелся, в 14:00 обе торпеды попали в цель, но два 76-мм орудия «Донбасса» продолжали вести огонь по Z 27, пока огонь эсминца не подавил их.

В течение получаса эсминец продолжал обстреливать «Донбасс» и выпустил ещё одну торпеду, которая прошла мимо, но танкер, шедший в балласте, упрямо отказывался тонуть. За это время «Донбасс» успел дать две радиограммы о нападении немцев, которые в итоге спасли остальные суда «капельной» операции. В 14:25 Шульц приказал дать ещё один двухторпедный залп с дистанции 1000 метров. Обе торпеды попали в цель и оторвали носовую часть танкера до самого мостика, кормовая часть осталась на плаву, продолжая гореть. Только после этого командир эсминца, которого уже вызвал на связь обеспокоенный флагман, приступил к спасению команды танкера. Из 62 человек, бывших на борту «Донбасса», выжило только 15, включая капитана Виталия Эмильевича Цильке.

От моряков, прошедших немецкие лагеря, советская разведка после войны узнала, как погиб её резидент, направлявшийся в Аргентину. Когда Z 27 возник на горизонте, Арнольд Дейч направился к носовому 76-мм орудию танкера и сражался как рядовой номер артиллерийского расчёта, пока его ноги не были перебиты осколками снаряда. Он так и оставался лежать возле орудия, когда взрыв торпеды оторвал нос танкера, и гениальный разведчик навсегда ушёл в пучину Баренцева моря. Первый и последний открытый бой за свою новую родину и свои идеалы он провёл так же, как жил и работал – без тени сомнения, честно и самоотверженно, полностью отдав себя делу.

Дейчу было всего 38 лет, и остаётся только догадываться, сколько ещё мог бы сделать этот человек, если бы его путь не прервался в районе острова Надежды. После потопления «Донбасса» боевая группа Кумметца не смогла потопить ни одного судна, и операция «Хоффнунг» закончилась. Главный счастливчик этого рейда Гюнтер Шульц не знал, что помимо уничтожения сторожевого корабля и танкера общим водоизмещением почти 10 000 тонн, он нанёс сильнейший удар по советской внешней разведке, потерявшей одного из своих лучших резидентов-нелегалов. Расплата наступит спустя год, когда 28 декабря 1943 года Z 27 погибнет вместе с командиром в бою с английскими лёгкими крейсерами «Глазго» (HMS Glasgow) и «Энтерпрайз» (HMS Enterprise) в Бискайском заливе.

Официальных свидетельств награждения Арнольда Дейча за огромные заслуги перед Советским Союзом не существует, хотя все историки советской разведки однозначно причисляют его к поколению «великих нелегалов», заложивших основы легенды о вездесущем и всемогущем КГБ. Лишь скромная мемориальная табличка на доме в Вене, в котором вырос Арнольд Дейч, напоминает об этом человеке. На ней выбита надпись: «Да будет понята людьми принесённая им жертва!»