Филипп Петен: слава и бесчестье Франции

Он родился на севере Франции 24 апреля 1856 года, под эхо отгремевшей Крымской войны. Выходец из семейства крестьян, Анри Филипп избрал для себя военную стезю. Закончив Особую военную школу Сен-Сир в Фонтенбло, Петэн получил офицерский чин. Но его путь к маршальскому жезлу оказался неспешным. За год до начала Первой мировой войны 58-летний полковник Петэн подал в отставку. Он грезил о счастливой семейной жизни военного пенсионера… Однако рассмотрение рапорта затянулось, а затем началась Великая война.

4 августа 1914 года Петэну был присвоен чин бригадного генерала и вверена 4-я пехотная бригада, направлявшаяся в Бельгию. Менее месяца спустя он уже командовал 6-й пехотной дивизией в битве на Марне. Сотворённое кровью чудо, спасшее Францию, придало мощный импульс не одной военной карьере: в октябре генерал Петэн получил под свою руку 33-й корпус, а летом следующего, 1915 года уже руководил мощной Второй армией.

Вершиной его военного, да и, – в ретроспективе, – жизненного пути, безусловно, стала оборона Вердена. Самое это название, слияние латинского и кельтского языков, означало «мощная крепость». Верден был укреплением ещё древних галлов, в нём подписывались договоры о разделе империи, за него в пору Средневековья велись войны. Но в истории Верденская крепость навсегда осталась символом бессмысленного кровопролития и беспримерного героизма, из которых и состояла Первая мировая война.

Завершение кампании 1915 года продемонстрировало неспособность германской армии к крупному наступлению. Её командование сделало ставку на мощный удар в направлении Верденского укреплённого района. Он должен был стать жертвенным алтарём для заклания «пуалю», а возможно, и ключом к Парижу и победе в войне. Соответственно, для французов оборона Вердена была без преувеличения вопросом жизни и смерти.

Крылья этой кровавой мельницы завертелись 21 февраля 1916 года. После массированного артиллерийского обстрела, длившегося до 8 часов, немецкие пехотные цепи пошли в атаку. Удар 5-й германской армии под командованием самого наследника престола, кронпринца Вильгельма Гогенцоллерна, был страшен. Огнемёты и пулемёты зачищали всё живое на дистанции действительного огня. Бомбардировка превратила местность по фронту в лунный ландшафт. Химические снаряды наводили ужас на защитников крепости. Как вспоминал сам Петэн:

Немцы пытались создать такую зону смерти, в которой ни одна часть не могла бы удержаться… Тучи стали, чугуна, шрапнели и ядовитых газов разверзлись над нашими лесами, оврагами, траншеями и убежищами, уничтожая буквально всё. Ужасные взрывы потрясали наши форты, покрыв их дымом. Невозможно описать эту атаку, которая, безусловно, не имеет равной по силе.

Первые несколько дней битвы принесли кайзеровской армии успех: был захвачен один из фортов Вердена, Дуомон. Но именно этот момент стал переломным – 25 февраля оборону укреплённого района возглавил Петэн.

Его непреклонная воля выразилась в словах: «Они не пройдут» – и этот своеобразный обет зазвучал на устах всех граждан республики. Петэн сумел блестяще для тех условий организовать логистику. Спасением для гарнизона стала так называемая «Священная дорога»: единственное шоссе, связывавшая Верден с тылом. По нему к передовой интенсивно доставляли резервы и выводили обескровленные части. За период с 27 февраля по 6 марта к Вердену доставили около 190 тысяч солдат и 25 тысяч тонн военных грузов. Серией чётких и грамотных приказов Петэн сумел выстроить единую линию оборонительных рубежей по периметру оставшихся в руках французов фортов. Постепенно борьба за крепость стала перерастать в войну на истощение для обеих армий. Немцам удалось продавить фронт на считанные километры, но и контрнаступления французов проваливались. Над Верденом барражировали немецкие бомбардировщики и корректировщики огня; французские истребители «Ньюпор» соперничали с ними в небе.

Петэн руководил обороной Вердена до начала мая 1916 года, когда его на этом посту сменил генерал Робер Нивель. Эта ротация не могла не оскорбить спасителя Франции. Президент Раймон Пуанкаре сохранил в мемуарах характерный диалог:

Пенлеве виделся также с Петэном, который встретил его несколько сухо. Генерал встретил его словами: «Вы видите генерала, которого сняли с командования». На это генерал Нивель поспешил возразить: «О нет, генерал, это не совсем так, вы получаете более высокое назначение». — «Да, да, но пока что мне дают понять, что я больше не нужен под Верденом».

Тем не менее, ему действительно было уготовано повышение – должность командующего всей центральной армейской группой. Петэн оставался верен себе, расход им тяжёлых снарядов превосходил темпы их производства. Весной 1917 года генерал Нивель утопил в крови наступление союзных армий Антанты на севере Франции, оставшееся в истории бойней его имени. И спасение фронта вновь поручили Петэну; справедливость и положение дел были восстановлены.

Наконец, в 1918 году неимоверное напряжение сил, воля командующего Эриха Людендорфа и огромные потери позволили немцам 23 марта выйти на рубеж обстрела Парижа из сверхдальнобойных орудий, а в конце апреля выйти к Марне – на рубеж 1914 года. В те дни Петэна в штабе навестил Уинстон Черчилль. Много лет спустя он припомнит дряхлому генералу, как тот однажды уже спасал Старый свет. «Вы правы, фронт был восстановлен. Тогда прорыв был на вашем, английском участке фронта. Однако я послал сорок дивизий, чтобы выручить вас из беды. Сегодня разбитыми оказались мы. Где же ваши сорок дивизий?» – таков будет сумрачный ответ Петэна. Но тогда Антанта восстановила статус кво, Германия была разгромлена, и исход Первой мировой войны Петэн встретил маршалом Франции.

Первое десятилетие Интербеллума ознаменовалось для страны стартом национального оборонительного проекта – «линии Мажино». Это интереснейшее явление военной истории Европы, заслуживающее отдельного рассмотрения. Андре Мажино, депутат парламента и заместитель военного министра, в начале Первой мировой войны вступил в действующую армию сержантом. Он ещё в ноябре 1914 года разорвал в клочья разрешение эвакуировать Верден, проявив подобающую силу воли. Вернувшись с войны после ранения и обнаружив, что его дом в Лотарингии был засыпан и сожжён, Мажино поклялся, что на её территорию никогда не будут вторгаться снова.

Конечно, Петэн не мог остаться в стороне от этого колоссального начинания. Между ним и его заклятым другом маршалом Жозефом Жоффром разгорелся жаркий спор о характере оборонительной линии. Последний призывал возводить на границе мощные укрепления, подобные Вердену. Петэн, напротив, ратовал за более лёгкие сооружения при условии их оснащения мобильными средствами обороны. Тем самым мог быть усилен любой из участков «линии Мажино».

Однако 1920–1931 годы маршал отнюдь не только протирал галифе на посту заместителя председателя Высшего военного совета (фр. Conseil supérieur de la Guerre). Петэн командовал французскими войсками в Рифской войне, в 1929 году стал «бессмертным» членом Французской Академии. В 1930-х годах развивалась и его политическая карьера – должность военного министра в правительстве Гастона Думерга была подобающей популярности маршала в обществе. «Нам нужен такой, как Петэн!» – восклицали правые политики.

Не является секретом факт нарастания в предвоенной Франции профашистских движений. Такие организации, как «Французское действие» (фр. Action française), «Огненные кресты» (фр. Les Croix de Feu, союз фронтовиков, награждённых за боевые заслуги), включали сотни тысяч сторонников. Наиболее влиятельной из них был созданный в 1936 году «Секретный комитет революционного действия» (фр. Cagoule). Кагуляры, руководимые представителями аристократии, видели своей целью установление диктатуры во Франции. Впоследствии кагуляры руководили личной охраной Петэна. Тем временем над ещё не остывшей от мирового побоища Европой вновь сгущались тучи. В том же 1936 году разразилась гражданская война в Испании, а Италия во главе с дуче Бенито Муссолини объявила войну Эфиопии. Была образована «ось Берлин – Рим». Правительство Франции одобрило выделение средств на модернизацию укреплений юго-восточного участка границы. Преемник Петэна начал работу над «Новыми фронтами».

Сам дряхлеющий маршал находил время и для военно-научной деятельности. Он написал предисловие к вышедшей в начале 1939 года книге военного теоретика Шовино «Возможно ли ещё вторжение?». Как в самом труде, так и в статье Петэна доказывалось, что в современных условиях при соответствующем фортификационном укреплении приграничных районов государства вторжение противника немыслимо. «Зачем строить танки, если снаряд в 75 мм, стоимостью в 150 франков легко уничтожает танк, который стоит миллион франков!» – задавался вопросом Шовино. Вскоре сокрушительный ответ на этот вопрос постиг всю республику. Пока же Петэн был назначен послом в Испании, 20 марта 1939 года вручив верительные грамоты каудильо Франсиско Франко. Полгода спустя в германском Генеральном штабе началась усиленная работа по планированию войны против Франции.

В начале, как и в Первую мировую войну, германское командование надеялись решить исход кампании путём вторжения в северную Францию через территорию нейтральных стран. Инициативу коренным образом изменить план операции проявил начальник штаба группы армий «А» генерал-лейтенант Эрих Манштейн. По представлениям Манштейна, нанесение главного удара должно было быть возложено на группу армий «А», которая должна форсировать р. Маас и наступать через Южную Бельгию. В результате союзническая группировка войск в Северной Бельгии будет изолирована, прижата к побережью и уничтожена при взаимодействии с группой армий «Б». Ей, в соответствии с планом первой фазы кампании 1940 г. за подписью Ф. Гальдера, вменялось в задачу «устранить Голландию как военный фактор, избить бельгийскую армию вблизи границы и быстро продвинуться на запад, дабы сковать приближающиеся союзные войска».

На рассвете 10 мая 1940 года войска групп армий «А» и «Б» вторглись в Голландию, Бельгию и Люксембург. Ставки, делавшиеся французами на оборону бельгийской границы и «крепости Голландия», не сыграли. Мощнейший форпост Европы, неуязвимый для бомбардировок форт Эбен-Эмаэль, был взят за день гитлеровскими десантниками. Однако выход немецких бронетанковых частей к реке Маас не встревожил французское командование, хотя их единственным прикрытием на данном участке была кавалерия. До начала июньской «битвы за Францию» единственным эффективным действием явилась атака 4-й бронетанковой дивизии под командованием полковника Шарля де Голля, предпринятая 17 мая. Продвижение немцев на данном участке остановилось. Хайнц Гудериан вспоминал: «…я пережил несколько часов неуверенности». Однако этот успех не был использован и развит французскими войсками.

В июне 1940 года французское руководство предпринимало последние отчаянные попытки спасти положение. Премьер-министр Поль Рейно адресовал президенту США Франклину Делано Рузвельту просьбы о военной помощи. Не исключалось и обращение за ней к Советскому Союзу: «Если русские продадут нам самолёты, мы сможем выстоять… Мы просим об одном: продайте нам самолёты», – говорил министр общественных работ Франции де Монзи. Ответ Рузвельта был отрицательным. 16 июня Рейно телеграфировал Петэну в Мадрид, призывая возвратиться во Францию. Однако тот заявил Франко: «Моя родина была разбита; меня призвали установить мир и подписать перемирие». На заседании правительства тем же днём Петэн зачитал письмо на имя Рейно с просьбой об отставке с должности заместителя премьер-министра. Шантаж удался, и заняв премьерское кресло, Петэн через испанского посла Лекерику передал Гитлеру просьбу о мире. Когда на следующий день Белый дом узнал об этих переговорах, денежные фонды Третьей республики и её граждан в объеме порядка миллиарда долларов были секвестированы.

Однако волю французского народа к борьбе сломило не это, а именно шаг Петэна навстречу врагу. Незадолго до того де Голль повстречал маршала в штабном коридоре: Вы уже генерал! – обратился он ко мне. – Не могу вас с этим поздравить. К чему при поражении чины?!» – «Но ведь и вас же, господин маршал, произвели в генералы во время отступления 1914-го? А спустя несколько дней мы одержали победу на Марне». – «Не вижу ничего общего!» — пробурчал в ответ Петэн». Но ведь именно он, спаситель Вердена, тщеславно грезил в начале немецкой агрессии: «Молюсь, чтобы немцы попытались прорваться через линию Мажино. Её можно прорвать – ценой некоторых усилий. Но пусть они просочатся. Я хотел бы тогда быть во главе союзной армии» – чтобы затем сложить оружие. Почему он сделал это?!

Тот же де Голль, с явным уважением рассуждая о Петэне в мемуарах, писал:

Какая сила влекла его навстречу столь роковой судьбе? Вся жизнь этого незаурядного человека была сплошным самоотречением. Слишком гордый для того, чтобы заниматься интригами, слишком значительный, чтобы мириться с второстепенной ролью, слишком самолюбивый, чтобы выслуживаться, в душе он был одержим жаждой власти, которую в нём разжигали сознание собственного превосходства, препятствия на его пути и высокомерное презрение к другим. Было время, когда военная слава щедро осыпала его своими коварными дарами. Но это не принесло ему удовлетворения, потому что он был не единственным ее баловнем. И вот внезапно, уже на склоне лет, события предоставили его талантам и его честолюбию столь вожделенную возможность развернуться во всю ширь. Однако он мог достигнуть своего возвышения лишь ценою падения Франции, увенчав её позором свою славу.

На поверку, маршал Петэн ещё в марте 1940 года высказывался за прекращение войны, считая её ошибкой, которая «может привести к внутреннему распаду Франции», и в результате «её исключению из европейской политики». За последующие несколько месяцев вокруг него лишь сплотилось кольцо единомышленников.

Гитлер 19 июня согласился на переговоры с ними о перемирии, но не о мире. Вермахт продолжал наступление. Наконец, 22 июня 1940 года в Компьенском лесу французская делегация подписала текст весьма невыгодного для Франции перемирия. Реваншизм немцев, горевший начиная с 1918 года, был утолён.

Бордо и Париж по условиям перемирия оказывались в оккупационной зоне, а другие крупные города сулили правительству капитулянтов всплеск народных волнений. В качестве резиденции был избран небольшой курортный город Виши. Он был превосходно оснащён телефонной связью и изобиловал отелями для размещения чиновников.

10 июля 1940 года на заседании Национального собрания в Виши властные полномочия были официально переданы правительству Петэна, обязанному впоследствии составить новую конституцию страны. Ни один авторитетный французский политик не поднял голоса в защиту умирающей Третьей республики. День спустя престарелый маршал нарёк себя «Главой государства» со всей полнотой власти, став диктатором. Упразднение парламента было символически компенсировано в январе 1941 года учреждением Национального совета, носившего лишь консультативный характер. Незамедлительно заработала пропагандистская машина, творящая из Петэна спасителя Отечества уровня Карла Великого и Наполеона Бонапарта – сколь бы парадоксально это ни выглядело на фоне капитуляции. Сам же он взял на вооружение почвенническую риторику, видя Францию в будущем аграрной страной: «Только земля не обманет. Она останется нашим прибежищем».

Конечно же, разорённая и занятая врагом земля никак не была прибежищем для свободолюбивых французов. Авторитарная политика Виши развивалась под жёстким диктатом гитлеровской Германии. Просьба Петэна не ограничивать перемещения граждан в оккупационной зоне была отвергнута; внешняя торговля оказалась под немецким контролем. Кроме того, на правительство Петэна были наложены гигантские оккупационные платежи – 20 миллионов рейхсмарок в день. Даже законодательные акты Виши проходили обязательное утверждение германским военным командованием во Франции. Таким образом, диктатура Петэна в марионеточном государстве являлась вещью в себе.

До осени 1940 года он еще позволял себе утверждения вроде: «Мы восстановим Францию». Но в речи от 10 октября Петэн объявил, что Германия, как держава-победитель, вправе выбирать между «традиционным миром, основанным на принуждении [побеждённого], и новым миром, основанным на сотрудничестве». Так мировой политический лексикон пополнился термином «коллаборационизм».

Режим Виши просуществовал формально до августа 1945 года. В ноябре 1942 года немцы аннулировали демаркационную линию, заняв юг Франции. Премьер-министром стал Пьер Лаваль, Петэн оставался главой государства, но уже совершенно декоративным. Когда операция «Оверлорд» 1944 года открыла фронт в Европе, правительство Виши было принудительно эвакуировано гитлеровцами в замок Зигмаринен в Баден-Вютемберге (Германия). На исходе Второй мировой войны Петэн решил вернуться во Францию, но на границе был взят в плен. Суд над маршалом и его союзниками не заставил себя ждать, будучи открыт в июле 1945 года.

Обвиняемый отказался отвечать на вопросы суда. Он декларировал свою приверженность идеям Сопротивления, личное расположение к де Голлю, утверждал, что защищал Францию от оккупантов… Однако свидетельских показаний других участников процесса было достаточно с лихвой. 15 августа 1945 года маршал Анри Филипп Петэн за государственную измену и военные преступления был приговорён к смертной казни. Два дня спустя де Голль, из почтения к сединам ли бывшего командира, к его прежним заслугам ли, заменил Петэну расстрел на пожизненное заключение в ссылке.

Петэн прожил в тюрьме на острове Йе ещё шесть лет. До последних дней он горько переживал обвинения в предательстве, однако не нашлось француза, что снял бы камня с души старика. 23 июля 1951 года Петэн умер.

В 1966 году, в честь 50-летия победы под Верденом, по приказу президента Пятой республики де Голля на могилу маршала Петэна были возложены цветы.