Князь Михаил Глинский: герой и предатель двух государств

«Муж, знаменитый в Европе умом и пылкими страстями, счастием и бедствием, вельможа и предатель двух государств, помилованный Василием для Елены и замученый Еленою, достойный гибели изменника, достойный и славы великодушного страдальца», —

так много лет назад написал о Михаиле Глинском Николай Карамзин.

Судьбу этого человека можно сравнить с качелями. Толчок, раскачка, подъём и высшая точка, откуда на всех можно взирать свысока, наслаждаясь своим превосходством. Увы, недолго, ибо качели тут же начинают обратный ход. И вот ты снова внизу, но за этим следует новое движение вверх! Михаил Глинский несколько раз оказывался на вершине могущества, но всякий раз качели судьбы бросали его вниз, повинуясь своим неумолимым законам.

Пролог

Август 1399 года. Великий литовский князь Витовт разбит татарами на реке Ворскла. На поле битвы остаются лежать убитыми свыше 60 князей, не говоря уже о рядовых воинах. Сам Витовт спасается бегством. В пути его сопровождает некий Иван Александрович, сын перебежчика из Орды. Заблудившись, великий князь обращается к спутнику:

«Только выведи меня к моим городам и волостями и теми землями тебя пожалую!».

Через некоторое время Иван выводит Витовта в пограничные волости, которые и получает во владение.

Так рассказывает о начале возвышения рода Глинских семейная легенда.

Старт и взлёт

Глинские вели родословную от одного из ханов Золотой орды Мансур-Кията, сын которого Лекса перешёл на службу к Витовту и получил от него город Глинск (ныне в Сумской области Украины). Будучи удельным князем, Лекса крестился и стал Александром, а его сын Иван уже воспитывался в русле православной культуры и русского языка. Он же принял новую фамилию от названия города, которым владел. О татарских корнях напоминал фамильный герб — княжеский престол со скипетром, похожий на родовую тамгу (фамильный знак) Киятов.

Глинские верно служили новой родине, но особым богатством и влиянием похвастать не могли. Отец нашего героя Лев произвёл на свет четверых сыновей и дочь, но не имел земель, которые мог бы оставить им в наследство. Казалось, Михаила ожидает непримечательная судьба служилого князя, вынужденного вечно оставаться в тени покровителя. Но вышло иначе.

Родная сестра Михаила Федка стала женой Мартина Хрептовича. Представители этого аристократического рода занимали высшие государственные должности и могли позаботиться о новоявленных родственниках. В скором времени Михаила, как наиболее способного из братьев, было решено отправить на учёбу за границу. В 1493 году 23-летний князь Глинский отправился в европейское путешествие. Бранденбург, Саксония, Австрия, Ломбардия, дворы Габсбургов и Веттинов. Молодой человек осваивал тонкости придворного этикета, учил языки, практиковался в танцах и воинском искусстве, заводил выгодные знакомства. Он участвовал в походах на Флоренцию и во Фрисландию, где приобрёл репутацию храброго воина и стал своим для разноплеменных наёмников, оценивших его смелость. А ещё перешёл из православия в католицизм.

В 1499 году Михаил вернулся на родину и быстро завоевал доверие великого князя Александра Ягеллончика. Австрийский дипломат Сигизмунд Герберштейн, хорошо посвящённый в придворные тонкости, писал о князе:

«Он отличался крепким телосложением и изворотливым умом, умел подать надёжный совет, был равно способен и на серьёзное дело, и на шутку и положительно был, как говорится, человек на всякий час. Своим хитроумием он приобрёл большое влияние и расположение к себе у всех».

Великое rняжество Литовское переживало трудные времена. Армия потерпела сокрушительное поражение от московитов в битве на реке Ведроше. Лучшие воины погибли или попали в плен. Огромные земли на востоке были потеряны. В этой ситуации правитель как никогда нуждался в надёжных людях — особенно в таких, как Глинский: хорошо образованных и с широкими связями за рубежом. Михаил Львович получил немалые земельные пожалования, возглавил Виленский монетный двор, занял должность надворного маршалка. В его обязанности входили надзор за соблюдением этикета, организация приёма посольств, обеспечение хозяйственных потребностей и командование придворной гвардией.

Используя свои связи, Глинский поспособствовал появлению в армии ВКЛ отрядов наёмников из Саксонии и Богемии. Благодаря ему в Литву прибыли первые хоругви лёгкой сербской кавалерии — рацев, из которых позже вырастет знаменитая гусария Речи Посполитой. Главной же заслугой Михаила Глинского в этот период стал разгром крымских татар под Клецком.

Триумф

Для Крымского ханства набеги на Польшу и Русь с целью захвата пленных и добычи были главным источником дохода. Как правило, татары приходили в конце лета — начале осени, когда уже был собран урожай. В безопасном месте они разбивали лагерь и оттуда во все стороны рассылали небольшие отряды. За день всадники могли преодолевать до ста километров и появлялись там, где их не ждали. Добычу и пленных кочевники отводили в лагерь, день-два отдыхали и опять отправлялись в рейд. Через 15–20 дней орда двигалась в обратный путь.

ВКЛ не могло противостоять этой угрозе. На содержание пограничных гарнизонов и охрану переправ на Днепре попросту не было денег, поэтому татары беспрепятственно проходили вглубь государства. После того, как в 1505 году крымцы опустошили огромные пространства от Слуцка до Новогрудка и Минска, а отдельные их отряды дошли до Полоцка и Витебска, городские укрепления начали возводить даже вокруг столицы государства — Вильно.

Летом 1506 года орда снова появилась в Беларуси. Однако на этот раз татарам не повезло. Пока крымцы стояли под Клецком, в Лиде проходил очередной сойм. Здесь же находился и Михаил Глинский во главе нескольких тысяч всадников — этот отряд он собирался вести на помощь полякам, которые ожидали татарского набега. По стечению обстоятельств его корпус стал настоящим спасением для государства. В Лиду спешила и шляхта с обоих берегов Немана.

5 августа 1506 года Глинский атаковал неприятеля под Клецком. Гетман Станислав Кишка, которому также было поручено командование войсками, перед битвой внезапно заболел и не принимал в ней участия. В ходе упорного сражения татары были разбиты, потеряли всю добычу и пленных. Михаил Львович был опытным царедворцем, поэтому не слишком усердствовал, преследуя сыновей крымского хана, которые возглавляли поход, и, возможно, не раз молил Бога, чтобы по пути в Крым с ними ничего не случилось. Союзник, пусть и временный, всегда лучше, чем смертельный враг.

Клецкая битва стала первой крупной победой Великого княжества над татарами. Глинский применил новую тактику. Благодаря хорошо организованной разведке (вот где пригодились сербские всадники) были получены точные данные о лагере противника, к которому князь и направился, не теряя времени. Это позволило разбить все силы неприятеля в одном бою вместо того, чтобы гоняться за разрозненными отрядами. В самой битве удачно взаимодействовали кавалерия, стрелки и диверсионные отделы. Впрочем, в одном из писем князь приписывал успех «помощи наидобрейшего Бога и счастливой фортуне», а также мужеству воинов, каждый из которых «двадцать или тридцать врагов обращал в бегство». Тут явное преувеличение, но победителю простительно. Одного пленного татарина князь послал в дар вармийскому епископу с просьбой:

«Выставить его на обозрение христианам, чтобы они, вспоминая эту победу, благодарность и хвалу Богу, спасителю нашему, возносили».

Казалось бы, после такого триумфа можно почивать на лаврах. Но качели судьбы уже скользили вниз.

Отвергнутый фаворит

Возвышение Глинского не понравилось «старой» аристократии. Оппозицию надворному маршалку возглавил трокский воевода Ян Заберезинский. Сегодня трудно сказать, какая кошка пробежала между ними. Высказывались самые разнообразные версии, вплоть до того, что конфликт разгорелся из-за женщины. Глинскому откуда-то в дар прислали прекрасную гречанку, которая великолепно танцевала, пела и играла на арфе. Она настолько приглянулась Заберезинскому, что тот попросту выкрал девушку. Простить этого Михаил Львович не мог.

Более взвешенным представляется мнение историка В. Кононовича о том, что вражда маршалка и воеводы — вечный конфликт отцов и детей. По версии исследователя, Ян Заберезинский, который был на 30 лет старше своего недруга,

«представлял старую Литву, выступая в защиту её нравов и обычаев. При том он отличался очень резким характером, из-за чего неоднократно имел столкновения с отдельными панами. Михаил Глинский воплощал новую образованную Литву. Его отличал высокомерный и самоуверенный характер, на что влияло знатное происхождение, а также высокий статус при дворе. Паны и вельможи зрелого возраста не любили его. Зато он пользовался уважением молодых аристократов».

Александру Ягеллончику как-то удавалось мирить враждующие стороны. Однако его здоровье становилось всё хуже, и спустя две недели после Клецкой битвы великий князь умер. Князем литовским и королём польским стал его младший брат Сигизмунд.

Отношения Глинского с новым монархом не сложились. Возможно, король почувствовал неприязнь ещё в тот момент, когда надворный маршалок встретил его на границе. Сигизмунда, князя небольшой Глоговской земли, сопровождали 200 человек, в то время как Глинский явился в окружении великолепной свиты из 700 всадников. Да и недоброжелатели не дремали. Монарху нашептали, что его брат умер в результате неправильного лечения, а врача к нему приставил Михаил Львович, который и сам будто бы был не прочь занять трон.

Уже через несколько недель после приезда Сигизмунда в Литву Глинский лишился должности надворного маршалка и руководства монетным двором, у него забрали некоторые владения. Для амбициозного князя это стало сильным ударом. И всё же он не терял надежды восстановить утраченные позиции при помощи справедливого суда, искал покровительства и поддержки у венгерского короля и крымского хана. Однако Сигизмунд постоянно откладывал рассмотрение его жалоб, и тогда бывший фаворит решил сам наказать обидчика.

Мятежник

2 февраля 1508 года отряд Михаила Глинского напал на имение Заберезинского недалеко от Гродно. Застигнутые ночной атакой врасплох слуги не оказали сопротивления. В спальню воеводы ворвался саксонец Кристофер Шляйниц и вытащил старика из кровати. Некий татарин тут же взмахнул саблей. Отрубленную голову своего противника Михаил Львович приказал выбросить. Совершив расправу, князь двинулся на Полесье. Здесь его базами стали Туров, которым Глинский владел с 1504 года, и Мозырь, где наместником был один из его родственников.

До сих пор неясны цели мятежа. Советская историография утверждала, что Михаил Глинский стремился создать из украинских и белорусских земель отдельное княжество, но это не подтверждается документами. Возможно, его действия были лишь попыткой обратить на себя внимание великого князя, добиться справедливого суда и прощения за содеянное. А может всё это было импровизацией без плана на будущее? Как бы то ни было, Сигизмунд молчал. Аристократия тоже не спешила поддерживать мятежника. Численность его войск не превышала 2000 человек. И тогда Михаил Львович сделал то, что и его дальний предок Лекса — предложил свои услуги сильному покровителю. В апреле 1508 года он заключил соглашение с послом великого князя московского Василия ІІІ о совместных действиях против Литвы. Сигизмунд Герберштейн писал:

«Московит, которому были известны доблесть и искусство этого мужа, чрезвычайно обрадовался такому известию и обещал исполнить всё, что просил у него Михаил».

А просил Михаил передать ему во владение все города и земли, которые сможет захватить.

Вчерашний защитник государства превратился в его заклятого врага. Отряды мятежников рыскали по всему княжеству. Не имея достаточных сил для штурма городов, они разоряли окрестности не хуже татар. Те тоже не преминули «оказать помощь» пану Михаилу. Сам Глинский вместе московскими воеводами безрезультатно стоял под Минском. Ирония истории: в Лиду, где несколько лет назад Глинский собирал войска для отпора татарам, теперь стягивалась армия для борьбы с ним самим.

Мятежный князь жаждал решительной битвы, вполне уверенный в своих полководческих способностях. Однако его московские союзники думали иначе: для них главным было удержать пограничные земли, а отход из центральных районов рассматривался как манёвр. Для Глинского это означало крушение всех надежд. Так и не добившись реализации своих планов, Михаил Львович вместе с родственниками и соратниками выехал в Московское государство. Сигизмунд требовал выдать мятежника, но получил отказ. Василий ІІІ щедро одарил беглеца подарками, выделил ему города Боровск и Малоярославец. И тем не менее князь чувствовал себя обманутым. Шанс отличиться могла дать только новая война.

Падение с вершины

Заключённый в 1508 году «вечный мир» оказался недолгим — уже через четыре года боевые действия возобновились. В 1514 году во главе передового полка московских войск Глинский появился под Смоленском. Несмотря на то, что две предыдущие осады без его участия были безрезультатными, он надеялся на успех: в этом случае Василий ІІІ обещал передать город ему во владение.

Во время мирной передышки Глинский не сидел без дела. Он инициировал переговоры между московским государем и императором Священной Римской империи о союзе для борьбы с Литвой и Польшей. Его слуга, известный нам Шляйниц, вербовал немецких наёмников. В осаждавшем Смоленск войске также были зарубежные пушкари, нанятые при содействии Глинского. Переговоры, которые князь вёл со смолянами, в сочетании с интенсивным артиллерийским огнём, от которого «земля колыбатися (…) и весь град в пламени курениа дыма мняшеся», дали результат. Город сдался. Глинский, снова, как и после Клецкой битвы, торжествовал. Однако Василий ІІІ не спешил передавать ему Смоленск. Когда же Михаил напомнил государю о его обещании, то услышал, что княжество для себя ему ещё предстоит завоевать.

Снова по амбициям потомка татарских ханов был нанесён удар. И снова он решился на измену. Втайне князь отправил надёжного человека к Сигизмунду, обещая верную службу взамен на прощение, а заодно подробно рассказал о дальнейших планах военной кампании. Король охотно прислал охранную грамоту человеку, чей опыт и знания были так полезны.

Намерения Глинского стали известны московитам. По некоторым сведениям, Михаила выдал кто-то из королевских советников, опасавшихся, что бывший маршалок вернёт прежнее влияние. Закованного в кандалы Глинского отправили в Москву, где ему грозила смертная казнь. Спасли князя переход в православие и заступничество митрополита. Об освобождении своего давнего приятеля через послов ходатайствовал и император Максимилиан Габсбург. Тщетно. Для неудачливого перебежчика потянулись долгие годы тюремного заключения.

Последний взлёт

В 1526 году уже немолодой Василий ІІІ развёлся с женой, которая не могла иметь детей, и отправил её в монастырь. Новой избранницей государя стала племянница нашего героя Елена Васильевна Глинская. Молодой жене удалось добиться освобождения родственника. В феврале 1527 года Михаил Львович вышел на свободу. Прежние грехи были забыты. На недавнего узника посыпались подарки, пожалования и должности.

В 1530 году Михаил Глинский стал одним из воевод «конной рати» в походе на Казань. Разгром передовых татарских частей, захват предместий и артиллерийский обстрел вызвали панику в рядах защитников. Город казался лёгкой добычей. Однако вместо того, чтобы вести войска на штурм, воеводы начали выяснять, кому первому надлежит вступить в захваченную Казань. Спор длился так долго, что татары успели оправиться и организовали вылазку, в ходе которой захватили часть московской артиллерии. Дальнейшая осада велась без особого успеха, и в конце концов русские войска, понеся большие потери, ушли за Волгу. Эта неудача никак не отразилась на положении Глинского. Виновным признали боярина Ивана Бельского, который был брошен в тюрьму. Дядя великой княжны остался одним из наиболее влиятельных людей в окружении Василия ІІІ.

Умирая, государь назначил Глинского одним из опекунов над своими малолетними детьми. Казалось бы, вот он — тот звёздный час, о котором так долго мечталось. Неоспоримый авторитет и родная племянница на троне. Но ведь мы помним, что качели не задерживаются на высоте.

Молодую вдову всё чаще стали видеть с фаворитом — боярином Иваном Телепнёвым-Оболенским. То ли из соображений нравственности, то ли из политического расчёта дядя несколько раз высказывал племяннице всё, что об этом думал, обвиняя её в распутной жизни. Ответ не заставил себя ждать. По Москве пошли слухи (случайно ли?), что Глинский отравил великого князя, а Елена обвинила его в государственной измене. В августе 1534 года Михаила бросили в то самое подземелье, где он уже провёл 13 лет. На этот раз срок не был таким долгим. По некоторым сведениям, Елена Васильевна приказала не кормить узника, и 15 сентября того же года он скончался. Качели судьбы остановили свой ход.