Битва за Вестерплатте: первые выстрелы Второй мировой войны

Тысячелетний конфликт

Вторая мировая война в Европе неслучайно вспыхнула именно в Данциге. Этот узел противоречий был очевиден. Герберт Уэллс ещё в 1933 году предугадал его как место начала новой глобальной бойни.

Завязался узел тысячей лет ранее. Urbs Gyddannyzc в устье Вислы основал в Х веке польский князь Мешко. Тевтонцы в 1308 году вырезали славянских жителей и превратили его в немецкий Данциг.

В XV веке ганзейских купцов Данцига утомили налоговые аппетиты ордена, и они ушли под руку польских королей. Данциг пользовался широчайшей автономией и невероятно поднялся в XVI–XVII веках. Речь Посполитая подсела на «зерновую иглу» не хуже, чем СССР с 70-х — на нефтегазовую.

Зачем проводить модернизацию, когда можно гнать в Европу «съедобное золото» и ни в чём себе не отказывать?

Шляхта и магнаты гнобили крестьян в фольварках и обогащались. Ещё больше обогащались немцы в Данциге, через который шёл экспорт. Город превратился в самый богатый порт Балтики с роскошными домами по последней европейской моде. На поляков данцигские бюргеры смотрели со снисходительным презрением — славянские варвары не смыслили в немецкой культурности, бережливости и коммерции. В 1577 году Данциг даже бросил вызов королю Стефану Баторию — и устоял.

С разделами Речи Посполитой в Данциг пришла власть прусской короны, а затем Второго рейха. Немецкие власти при поддержке немецкого населения и колонистов пытались превратить Поморье в «свою» землю, дискриминируя и германизируя поляков. Вот только в начале ХХ века кайзер проиграл мировую войну.

Польское государство возродилось. Антанта обещала Варшаве выход к морю — но устье Вислы было заселено немцами. Местные жители мечтали остаться в составе Германии, а польской власти после века унижений боялись. И не зря — поляки отыгрывались за былые обиды, немцы массово бежали из польских пределов.

Союзники изъяли Данциг из состава Германии — но и Польше не отдали. Его и две тысячи квадратных километров окрест сделали вольным городом. Немцев здесь было 95 процентов. Они получили самоуправление, но в вопросах таможни и безопасности были обязаны слушаться Варшаву. Вольный город Данциг и «польский коридор» возле него отрезал от Германии Восточную Пруссию.

Вольный город и Вестерплатте готовятся к войне

Как обычно, компромисс не устроил никого. Летом 1920 года, когда Тухачевский стоял у Варшавы, данцигские немцы-докеры отказались разгружать военные грузы для Польши. «Из солидарности с Советской Россией» и в надежде, что без этого оружия Польша рухнет. Тогда её можно будет снова поделить с русскими и гнобить поляков дальше.

В ответ на этот демарш польские военные возвели на узком полуострове Вестерплатте в устье Вислы военный склад с пирсом и железной дорогой — чтобы иметь возможность получать военные грузы, отправлять их на «большую землю» и не оглядываться на великогерманскую гордость.

Данцигские немцы всё больше возмущались польскими происками и строительством в Гдыне нового, чисто польского порта, который с 1932 года обошёл Данциг по грузообороту и обрезал доходы вольного города от транзита. Неудивительно, что Данциг стал оплотом нацистской партии — больше половины жителей голосовали за НСДАП, завели себе СА и СС, устроили еврейский погром и снесли синагогу.

Бюргеры Данцига не скрывали, что спят и видят, как бы вернуться в рейх и отомстить «возомнившим о себе славянским дикарям».

Город вооружался, довёл число полицейских до шести тысяч. Туда тайно перебросили батальон полка СС «Остмарк».

Понимали перспективу конфликта и в Варшаве — но денег у Второй Речи Посполитой было не так много, чтобы успеть везде. Военные объекты Вестерплатте укрепили, довели гарнизон до двух сотен, снабдили сорока пулемётами, четырьмя миномётами, двумя 37-мм ПТО и старой русской трёхдюймовкой. В случае войны гарнизон должен был продержаться 12 часов до подхода помощи — которая разъяснила бы данцигским бюргерам всю глубину расовых заблуждений.

Немецкий Данциг и «польский коридор» с Гдыней и стали причиной войны. Нацисты требовали от Польши «вернуть исконно немецкие земли», отделявшие от рейха Восточную Пруссию. Польша не собиралась терять выход к морю и порты, через которые шли более 80 процентов её экспорта.

Весной 1939 года она отвергла предложение фюрера о подобии будущего пакта Молотова-Риббентропа: договор о ненападении с рейхом и совместный передел Восточной Европы. В обмен на «коридор» и Данциг Варшава получила бы спорные с чехами и словаками земли, советскую Украину, Литву и даже порт Мемеля.

Получив отказ, Гитлер дал слово пушкам. В бухту Данцига под формальным предлогом пришёл старый броненосец «Шлезвиг-Гольштейн» — ветеран Ютланда и бывший флагман веймарского флота. Находившийся на борту батальон из пятисот мемельских морпехов при поддержке четырёх 280-мм, десятка 150-мм орудий и пулемётного взвода из экипажа броненосца должен был покончить с сопротивлением двухсот поляков.

На борт 25 августа прибыл генерал-майор Фридрих-Георг Эберхард. Он с июня занимался превращением нескольких тысяч данцигских полицейских и эсэсовцев в подобие двух пехотных полков с артиллерией, тремя броневиками и парой 37-мм автопушек. Им отводилась роль огневой поддержки через портовый канал. Генерал Эберхард должен был с помощью этих сил быстро покончить с узлом обороны на Вестерплатте.

Быстро не получилось.

«Ганс, они уже на деревьях!»

В 4:30 утра гарнизон Вестерплатте услышал первый выстрел Второй мировой войны — это был пистолет, которым на «Шлезвиге» дали сигнал готовиться к бою.

Ещё во втором часу ночи немецкие морпехи переправились на основание косы и заняли позиции для атаки: два стрелковых взвода, сапёры и пулемётчики.

В 4:47 «Шлезвиг» начал артподготовку. Он выпустил восемь 280-мм и 59 150-мм снарядов по польским позициям, сделав несколько проломов в стене и подпалив цистерны с топливом на складе. В 4:56 морпехи двинулись на штурм.

Немцы не застали гарнизон врасплох. Приближение войны было очевидно. Поляки тайно от немцев провели линии обороны, создали несколько опорных позиций, укрепили казармы и пять бетонированных караульных помещений. Подходы к складу с основания косы заминировали.

Предыдущим вечером на Вестерплатте из Варшавы прибыл подполковник Собочинский. Он сказал командиру гарнизона майору Сухарскому, что война начнётся утром — и деблокады не будет.

Сухарский «вышел с зелёным лицом» и приказал готовиться к обороне.

С 7:40 до 8:55 броненосец обрабатывал польскую оборону. Немцы поняли, что драться придётся всерьёз, и боеприпасов на сей раз не жалели. На Вестерплатте упали 90 280-мм и 407 150-мм снарядов. Заговорили и 88-мм зенитки, разбившие трёхдюймовку, а расход 20-мм снарядов автопушек «Шлезвига» шёл на тысячи.

После артподготовки морпехи и прибывшие им на помощь эсэсовцы снова пошли на штурм. Немцы продвинулись и заняли передовой пост поляков. За этой позицией огонь оказался сильнее. Наступающие снова залегли, доложили о подавляющем огне противника. И о том, что польские снайперы засели на деревьях, нагло отстреливая отпрысков германской расы, — хотя никаких «хуков» польские снайперы не изображали. Просто защитники Вестерплатте метко стреляли.

К полудню поляки выбили немцам всех пулемётчиков и смертельно ранили командира батальона морпехов. Те под польским огнём отчаянно просили артподдержки и подкреплений, а эсэсовцы попросту разбежались. Вскоре пришлось отступить и морской пехоте — поляки перешли в контратаку и попытались их окружить.

Стало ясно, что это надолго. Сильно потрёпанных морпехов отвели отдыхать, а линию на безопасном удалении заняли полицейские Данцига. Больше в первый день войны атак не было, лишь ночью случилось несколько перестрелок на нейтральной полосе.

По немецким данным, только морпехи потеряли 16 человек убитыми, 54 тяжело- и 40 легкоранеными. Потери поляков составили четверо убитых и нескольких раненых.

Не внушали оптимизма и события в Данциге. Полиции и эсэсовцам дал отчаянный бой гражданский персонал здания польской почты, сумевший заранее припрятать три пулемёта, гранаты и пистолеты. Несмотря на многократный перевес в числе и подготовке, а также применение броневиков, почта сопротивлялась 17 часов. Здание пришлось взорвать, а подвал выжечь огнемётами — только тогда последние выжившие сдались. Всех пленных эсэсовцы расстреляли после пыток.

«Вестерплатте держится!»

Второго сентября немецкие войска из Померании и Восточной Пруссии перерезали «польский коридор» к югу от Данцига и отсекли Вестерплатте от «большой земли». Надежды на деблокаду окончательно исчезли.

Генерал Эберхард и другие немецкие офицеры думали, что делать дальше. Артподдержка особого успеха не дала, боеприпасов на броненосце было не так много. Одна из старых 150-мм пушек и вовсе взорвалась в процессе. Ударный батальон морпехов понёс слишком большие потери, эсэсовцы трусили, а штурмовать польскую оборону полицией с винтовками было тем более сомнительной затеей.

Эффективность обороны заставила немцев заподозрить, что вместо окопов и пяти бетонированных КП против них действует система полноценных бункеров с подземными коммуникациями. Аэрофотосъёмка показала шесть круглых куполов, которые лишь подтвердили подозрения — после сражения оказалось, что это были копны сена. Вызванные для оценки ситуации сапёры заявили, что для прорыва такой могучей системы обороны нужны тяжёлая артиллерия, танки, баржи для тактических десантов с моря при поддержке флота, а в идеале ещё и бронепоезд подогнать.

Для начала вызвали авиацию. В 18:05 над Вестерплатте появились несколько волн «штук». Пикировщики обрушили на польские позиции десятки бомб. Они уничтожили 5-й опорный пункт вместе с гарнизоном, поразили миномётную батарею и взорвали склад с продовольствием. Бомбёжка погрузила территорию в дым и пыль и обратила польскую оборону в хаос.

Защитники потом вспоминали, что если бы в первые минуты немцы пошли в атаку, они взяли бы их голыми руками.

Третьего сентября немцы стягивали к линии соприкосновения полицейских из Данцига, сюда же доставили 37-мм автоматические пушки и гаубицы калибром 210 и 150 мм. Штурмов не было — лишь немецкие разведгруппы пытались вскрыть систему польской обороны, периодически нарываясь на огонь защитников.

Четвёртого сентября миноносец Т-196 и тральщик Von der Groeben обстреляли Вестерплатте со стороны моря из 105-мм орудий, но были отогнаны огнём обороняющихся и чуть не подожгли цистерну с нефтью на немецкой территории.

В этот же день маршал Рыдз-Смиглы объявил, что все защитники Вестерплатте, которые держались на весьма слабой позиции гораздо дольше, чем кто-то мог помыслить до войны, получают повышение в звании и Virtuti Militari — высший военный орден Польши.

Пятого сентября начались массированные артобстрелы с суши гаубицами и миномётами. Немецкое командование всё ещё было уверено, что впереди — целая система мощных бункеров. Группы разведчиков и сапёров, пытающихся подобраться и изучить польскую оборону, защитники Вестерплатте обстреливали и отгоняли с потерями. Немцы попытались поджечь деревья на подходе к польским позициям, но те были слишком влажными от дождей.

У польского гарнизона хватало боеприпасов — но с водой, едой и особенно медикаментами было всё хуже. Число убитых было невелико, но раненых — уже десятки. У некоторых начиналась гангрена.

Шестого сентября немцы придумали хитрый план. Они разогнали паровозом цистерну с нефтью, чтобы она докатилась до польских укреплений и сожгла перед ними деревья. Однако поляки заранее разобрали пути, и цистерна свалилась с рельсов слишком далеко — после чего обороняющиеся подожгли её из противотанковой пушки. Упорные немцы повторили эксперимент ещё с двумя цистернами. Лес поджечь не удалось, зато чёрный дым от горящей нефти ещё больше затруднил обзор.

Падение Вестерплатте

Отчаявшись решить задачу разведгруппами и цистернами, генерал Эберхард решил провести разведку боем. В 4:26 «Шлезвиг» и гаубицы из Данцига начали артподготовку из всех калибров, разрушив ещё один КП и тяжело повредив два. В 6:20 шесть взводов морпехов и сапёров пошли в разведку боем.

Их встретил огонь пулемётов, под который лезть немцам категорически не хотелось. Часть деревьев удалось поджечь огнемётами — но этим успехи ограничились. Через час они сочли за благо отойти.

После провала атаки польские офицеры вновь собрались на военный совет.

Майор Сухарский снова предложил сдаться. Вестерплатте после семи дней обстрелов и бомбёжек представлял собой лунный ландшафт, четыре из пяти бетонированных КП уже были небоеспособны. Немцы больше не рисковали ломиться в лоб. Они могли уничтожить гарнизон обстрелами и бомбёжками, и шансов нанести им серьёзный урон больше не осталось. Припасы кончались, у раненых началась гангрена. Оборона Польши рассыпалась, союзники не спешили на помощь, и смысла в защите изолированного плацдарма не было.

Умереть, конечно, можно, но теперь это казалось бессмысленным решением.

Капитан Домбровский хотел биться до конца, как подобает шляхтичу, — но прочие на сей раз согласились с майором.

В 9:45 над Вестерплатте снова поднялся белый флаг.

Генерал Эберхард и его офицеры салютовали майору Сухарскому за упорство в обороне и разрешили сохранить в плену саблю. Впрочем, рыцарственность касалась не всех. Сержанта-радиста Казимира Расинского немцы жестоко пытали пять дней и расстреляли — он так и не выдал коды военной связи.

У немцев погибли 16 морпехов и некоторое количество эсэсовцев и полицейских Данцига — всего порядка 40-50 человек. Раненых было около двухсот или трёхсот.

Поляки потеряли убитыми от 15 до 20 человек, около 50 попали в плен ранеными.

Мифы Вестерплатте

Сразу после капитуляции Вестерплатте по Польше стали ходить слухи, что гарнизон сопротивлялся до последнего, а нацисты добили всех раненых. Эта легенда прожила не одно десятилетие, хотя 158 человек из гарнизона дожили до конца войны в немецком плену. Некоторые сумели сбежать и сражались в рядах Армии Крайовой.

Чуть менее величественный вариант утверждает, что защитники Вестерплатте «сковали 3,5-тысячную группировку вермахта». Увы, это преувеличение. Базу атаковал батальон морпехов, батальон условно обученных парамилитарес из СС и два полка полицейских Данцига — по сути ополченцев. Вермахта там не было, а кадровых военных на суше сражалось пять сотен — морпехи, сапёры и артиллеристы.

Не соответствуют действительности и «непрестанные атаки днём и ночью», о которых любят рассказать туристам экскурсоводы. Как и до сих пор бродящая по публикациям цифра в «четыреста только погибших немцев».

Ещё одна легенда гласит, что вечером 7 сентября нацисты Данцига устроили факельное шествие по Адольф-Гитлер-штрассе в честь победы при Вестерплатте. Шеренги марширующих эсэсовцев разбомбил польский гидроплан — с десятками трупов и сотнями раненых. Увы, подтверждений ни бомбёжки, ни «факельцуга» в немецких источниках не нашлось — хотя Геббельс не прошёл бы мимо «польского зверства».

Польские «срыватели покровов» и некоторые российские источники любят перекашивать в другую сторону. Дескать, немцы не очень-то и хотели брать никому не нужный клочок земли. И вообще — там были одни ополченцы, а гарнизон сдался всего-то через семь дней после потери дюжины человек. «Не то что Брестская крепость!», обычно добавляют турбопатриотичные российские блогеры.

Правда, при ближайшем рассмотрении разным оказывается, в основном, масштаб сражений.

Гарнизон Бреста, героически отбивавший удары 45-й дивизии вермахта и нанёсший ей тяжёлые потери… капитулировал через всё ту же неделю, что и Вестерплатте. Тысячи солдат и командиров отправились в немецкий плен, где мало кто выжил. А дальше было партизанское сопротивление героев-одиночек и малых групп, скрывавшихся в подземных казематах.

Это не умаляет их подвига — но, скажем честно, это уже не оборона крепости.

В Вестерплатте подземные коммуникации существовали только в немецких страхах. Это был легко укреплённый склад, который должен был продержаться 12 часов, а стоял под бомбами и крупнокалиберными снарядами 173 часа — против отборных морпехов, сапёров с огнемётами и эсэсовцев.

Неслучайно немцы бережно сохранили доставившую им массу неприятностей трёхдюймовку; и ныне она напоминает о тех событиях курсантам германской военно-морской школы в Мюрвике.

И Вестерплатте, и Брест вопреки патриотическим мифам не сковали крупных группировок вермахта — но и «ничего не значащими эпизодами» они не были. Их гарнизоны сопротивлялись гораздо дольше, чем формально могли, и нанесли нацистам неожиданно тяжёлые потери. Они честно выполнили свой долг и сдались, лишь когда дальнейшее сопротивление стало бессмысленно — а оборонительные позиции оказались разрушены тяжёлыми снарядами и бомбами.

Защитники и Бреста, и Вестерплатте сражались отважно и достойно. Они заслуживают самой почтительной памяти. Объявлять ничтожным чужой подвиг, чтобы свой выглядел выпуклее, — популярная по всему миру, но сомнительная форма патриотизма.

Не нам, сидя на тёплом диване, упрекать этих людей в том, что они не полегли до последнего ради большей красоты и пафосности послевоенных легенд.