Михаил Шолохов: грузчик с Ярославки Нобелевский лауреат

Поэтапная публикация прославившего Михаила Шолохова на весь мир романа «Тихий Дон» началась в журнале «Октябрь» в январе 1928 года. А спустя полгода роман вышел отдельной книгой, тираж которой составлял рекордные на тот момент 50 тыс. экземпляров. Подключилась легендарная «Роман-газета». И тираж «Тихого Дона» достиг 200 тысяч.

Доселе такое было только у Максима Горького, считавшегося «автором-стотысячником», имевшим непререкаемый авторитет. А Шолохов… Что за мальчишка, выскочивший неизвестно откуда, как чёртик из табакерки?

Такого больше никогда не было в истории русской и советской литературы ХХ столетия. Более того, за всю историю русской литературы всех веков, ничьё авторство не оспаривалось настолько рьяно, как авторство Михаила Шолохова. 

Сочинение 22-летнего мальчика-нахалёнка ­— сына дочки крепостного Насти Черниковой и разночинца Александра Шолохова — покорило сердца и тех, кто с криками «Ура!» брал Зимний, и тех, кто тосковал по Родине в роли белоэмигрантов, успевших на последний пароход в Турцию.

Как попала в руки этих «беляков» книга Шолохова в 20-е годы? Очень просто. До того момента, когда по приказу Муссолини книги Шолохова запылали в кострах Рима, а затем и в кострах Берлина, «Тихий Дон» была издан практически во всём мире. Триумф сопутствовал книге даже в Токио, где певца казачьей жизни поняли и оценили талант.  

Грандиозный успех был омрачён неприятным скандалом, динамика которого была прямо пропорциональна росту популярности этой великой истории о казачьей жизни.

Слухи о том, что роман написал вовсе не 22-летний Миша Шолохов, настигают автора после уже после публикации первых двух частей произведения.

Над «гениальным юношей» начали сгущаться тучи. И, надо сказать, в пользу версии о том, что «Тихий Дон» написан не Шолоховым, уже тогда, в 20-е, говорил один красноречивый факт:

Сам Иосиф Виссарионович настоятельно просил, прочитав первые два тома, чтобы в финале главный герой Григорий Мелехов стал пылким, истинным красноармейцем. Этого не случается. Мелихов, согласно «букве романа», разочаровывается в Красной Армии, остаётся на перепутье. Стало быть, автор идёт поперёк воли вождя народов, понимая, чем это может для него обернуться?

Воистину — нахалёнок!

Либо у 23-летнего паренька хватило мужества дописать роман до конца и сохранить его под огромным прессингом непредвзятым, честным, таким, чтобы его читали с восхищением и белые, и красные. Либо финал не мог быть переписан по «технической причине».

По причине отсутствия настоящего автора?

Существовал ли этот подстрочник казачьего писателя Фёдора Дмитриевича Крюкова, родившегося в 1870 году, окончившего Петербургский историко-филологический факультет, и… павшего на полях сражений в 1920-м?

Недаром ведь люди, знавшие Крюкова лично, говорили, что он ушёл, пережив многое и… унеся в могилу «Войну и мир» ХХ века.

Слухи о том, что побывавший на войне Шолохов извлёк страницы романа из сумки погибшего белого офицера, тиражировались «коллегами по цеху» с клиническим упорством.

И жизнь молодого автора, уже один раз по счастливой случайности отошедшего в сторонку от расстрельной стены за мгновение до команды «Пли!», превращается в сущий кошмар. В своих письмах жене Марии, он жалуется на то, что коллеги по цеху… передают материалы прокурору.

«Как далеко распространилась эта клевета против меня!.. Об этом знает не только Москва, но и вся провинция, а позавчера сам товарищ Сталин спрашивал об этом…».

Повод для остервенелой травли у коллег-писателей был отменный. Ведь тиражи выскочки-Шолохова — это его баснословные гонорары.

Разве можно было позволить сопляку получать те деньги, которые мало кто из писательской братии, за исключением отдыхавшего на Капри Горького, держал в руках?

Да и — чего греха таить? — биография талантливого Миши Шолохова, пусть даже и видевшего воочию казацкую жизнь, и понюхавшего пороху, не выдаёт в нём — ну хоть убей! — человека, который мог написать произведение «Тихий Дон» — книгу мирового масштаба. 

Судите сами! Кто был Шолохов?

Недоучка. Пулемётчик. Революционный продовольственный комиссар. Однако, справедливости ради, отметим — комиссар душевный, благородно уменьшавший размер революционного сбора с голодающих людей, за что и был приговорён трибуналом к смертной казни.

Тогда несовершеннолетнего пацанёнка не стали расстреливать, пожалели в последний момент. И вот — здравствуйте, приехали! — в 1923 году он объявился в Москве. Молоденький, 18-летний. В пулемётчиках и продовольственных комиссарах Первопрестольная, худо-бедно налаживавшая мирную жизнь, более не нуждалась.

А вот грузчики на Ярославке были нужны. Как и каменщики, мостильщики, чернорабочие. Миша попробовал все эти профессии, получив за вполне себе пролетарские, а не писательские, труды комнатушку во втором доме Георгиевского переулка, у Тверской.

В этой комнатке он и кропал свои фельетоны для юношеских газет и журналов, пока не случился в его жизни… «Тихий Дон», первый том которого, якобы, юный автор дописал до точки в 22 года. Второй – в 24… И понеслось.  

«А что же Гоголь? Как же Пушкин, Лермонтов?» — вопиют сторонники авторства Шолохова. И выглядят откровенно глупо. Да. Все они были «ранними гениями». Так давайте уж вспомним про Моцарта, начавшего блестящую сочинительскую карьеру в 4 года?

Но не кривите душой, не будем сравнивать «господ дворян» (с их безупречным образованием XIX века) и паренька-нахалёнка, который окончил 3-4 класса школы и, якобы, был поцелован Господом в перерывах между разгрузкой чемоданов на Ярославском вокзале.  

Как осмелился он принести в издательство после ряда вполне талантливых (да просто отличных!) рассказов такую литературную глыбу, как «Тихий Дон» — рукопись, воспевавшую жизнь казачества, противопоставившего себя, как известно, власти Советов?

Это поступок либо сумасшедшего, либо «литературного камикадзе», беззаветно влюблённого в родные станицы, и решающегося на последний «боевой вылет» с почти гарантированным «эффектом» — окончить жизнь в застенках НКВД.

А действительно: почему Шолохов не был арестован, расстрелян, как многие другие талантливые писатели, поэты, драматурги, актёры, режиссёры, которых безжалостно сжили со свету по одному лишь подозрению в симпатиях к буржуазному миру?

Ведь сотрудники НКВД, в частности, Ефим Георгиевич Евдокимов, отчаянно требовали у товарища Сталина права на арест молодого автора за контрреволюционные связи.

Правда, товарищ Евдокимов, впоследствии сам упокоился на расстрельном полигоне «Коммунарка». Но за годы до этого товарищ Сталин в ответ на просьбу об аресте Шолохова лишь досадливо попенял ему на то, что доблестный чекист ни черта не смыслит ни в жизни, ни в литературе.

Что же имел в виду Вождь Народов? Раздражение Иосифа Виссарионовича понять можно.

Сталину был выгоден «Тихий Дон»

Во-первых, произведение было «предъявлено» молодым и талантливым «пролетарием». Ну, разве не отличный повод засвидетельствовать всему миру, что человек из низов, бывший грузчик с Ярославки, юный боец Гражданской войны, пролетарий, может забить баки, к примеру, графу Толстому? Не поэтому ли, всё-таки, «дали дописать»?

В 1929 году специально собранная комиссия, которую номинально возглавляла Мария Ильинична Ульянова (да-да, сестра Ленина), а фактически — упросивший её помочь симпатизировавший «выскочке» писатель Александр Серафимович, приходит к однозначному выводу:

«Автором «Тихого Дона» является именно Михаил Шолохов!»

— Тем же, кто не верит, мы готовы показать пролетарский кулак! — в духе Булгаковского Берлиоза отпишут в газете «Правда» РАПП-овцы.

И, главное! Шолохов в ходе личной встречи со Сталиным в июле 1931 года сумел убедить его в том, что роман отражает злодеяния троцкистов. Якобы те — в противовес директивам Ленина о союзе с крестьянами-середняками! — устроили произвол и обрушили на них массовые репрессии, спровоцировав казачий бунт против советской власти.

Отец Народов, проникшись антитроцкистской направленностью шедевра, немедленно даёт распоряжение:

— Не трогать Шолохова.

Благодарный автор через год выдаёт первый том «Поднятой целины». А дальше? Перерыв между произведениями Михаила Александровича настолько колоссальный, растягивающийся на десятилетия, что — волей-неволей! — начинаешь думать: даже если Шолохова бы не было, его стоило бы придумать. Вот такого…

Обаятельно простого, каким мы видели его в немногочисленных интервью, с объяснениями, как ему удалось написать «Тихий Дон» в слегка наивном и простодушном стиле: «Я видел это своими глазами… наблюдал».

А ещё с добрыми советскими закидонами. Например, с демонстративным отказом поклониться королю Густаву Адольфу VI в момент вручения Нобелевской премии. Как станет известно позже — хотели разделить эту премию между Шолоховым и Ахматовой, но «что-то помешало». 

Что удивительно? Попытки упрекнуть Шолохова в плагиате, будут продолжаться на протяжении всей его жизни. Сторонники версии о том, что «Тихий Дон» писан не Шолоховым, а кем-то другим, будут настойчиво требовать предъявления отправленной в журнал рукописи, которая… «куда-то подевалась».

И на протяжении всей его жизни многочисленные комиссии будут их отбивать, придумывая всё новые и новые причины, позволяющие «сохранить лицо». Чьё? Если бы Шолохова. Проект союзного значения «Михаил Александрович Шолохов» заменил нам в своё время культ почившего в Горках эмигранта Максима Горького.

Шолохов — это «наше всё». Ему одному было разрешено приходить в Сбербанк и брать любые суммы на любые нужды. Но пользовался этим «финансовым карт-бланшем» писатель очень аккуратно и редко. Если только нужно было отстроить заново обветшалую школу для донской ребятни.

Где же, всё-таки, рукопись «Тихого Дона»?

Сгорев в пламени военного лихолетья, как сообщалось населению изначально, она должна была возникнуть однажды. Ведь рукописи не горят. И… возникла на стыке эпох.

В 1999 году, в семье Кудашовых, одному из членов которой, своему другу, Михаил Александрович, якобы, доверил в середине 20-х бесценные листки, опасаясь ареста на пике остервенелой травли. Рукопись, вроде как, планировали продать на Запад, но… один добрый человек и перспективный политик, председательствовавший в то время в нашем правительстве, распорядился выделить деньги ($50 тысяч) и выкупить бесценный манускрипт.

Угадайте, как его звали? Вопрос риторический.

Вот только… рукопись оказалась с редакторскими поправками, которые корректор делал, готовя журнальный вариант произведения к варианту книжному. И как у Михаила Александровича в его изначальной рукописи произведения могли оказаться редакторские правки? Знал один он. Но писатель, назначенный великим самой эпохой, ушёл из жизни в 1984 году.  Впрочем, сам он относился к обвинениям в плагиате с юморком.

Еще в 1939 году, во время своего выступления на Съезде народных депутатов, Шолохов произнёс:

— В частях Красной армии, под её овеянными славой красными знамёнами, мы будем бить врага. И смею вас уверить, товарищи делегаты съезда, что полевых сумок мы бросать не будем. Чужие сумки соберём! Потому что в нашем литературном хозяйстве содержимое этих сумок впоследствии может пригодиться.