Приключения Самюэля де Шамплена: выстрелы, изменившие судьбу Северной Америки

Лилии и треска

Французские короли не торопились осваивать Новый Свет. С начала XVI века рыбаки из Франции были частыми гостями вод вблизи острова Ньюфаундленд, где в изобилии водилась треска, однако никто и не помышлял высадиться на материке и водрузить там стяг с золотыми лилиями.

Лишь в 1534 году путешественник Жак Картье впервые попытался урвать кусочек Северной Америки во славу Франции. Он плыл вдоль течения реки Святого Лаврентия до места, где сегодня располагается город Квебек, и дважды в разные годы пытался основать там постоянное поселение, но оба раза потерпел неудачу. Так и не обнаружив пресловутых сказочных богатств Нового Света, Картье психанул, взял в рабство некоторое количество местных индейцев, которых планировал показывать на родине наподобие цирковых уродцев, да и был таков.

Лишь спустя более полувека к берегам нынешней Канады причалил другой француз, Самюэль де Шамплен, который собирался сделать то, чего не смог Картье.

Шамплен родился около 1570 года в портовом городке Бруаж, на юге области Бретань. О ранних годах его жизни мы не знаем ровным счётом ничего. Известно лишь, что в 1591 году он сражался в армии короля Генриха IV против испанцев. Когда же спустя четыре года война закончилась, де Шамплен записался матросом на один из торговых кораблей, ходивших в Вест-Индию. И… опять пропал.

Вновь он появился на горизонте лишь через несколько лет — заматеревший, совершивший по меньшей мере шесть трансокеанских путешествий, автор «Трактата о мореплавании», картограф и так далее. Словом — подлинный человек эпохи Возрождения.

Получив свою долю славы, де Шамплен попался на глаза королю Генриху IV, лелеявшему планы по возрождению колониального проекта в Новом Свете. И вот уже в 1603 году путешественник поплыл в Америку в качестве официального представителя французской короны. Там он быстро нашёл общий язык с местными индейцами, организовал работу факторий — и Новая Франция начала вести торговлю с туземцами.

Торговля, это, конечно, дело хорошее, но зачем торговать, если можно самим добывать ценный мех без посредников? В конце концов, это просто выгоднее.

Не солоно хлебавши де Шамплен отбыл во Францию и вернулся лишь в 1608 году во главе отряда в тридцать человек. С новым приказом короля — во что бы то ни стало наладить самостоятельный промысел.

Маленькая и не шибко победоносная

Спустившись по реке Святого Лаврентия, европейцы остановили свой выбор на старой стоянке Жака Картье и основали на месте нынешнего Квебека небольшой деревянный форт, обнесённый частоколом.

Зима 1608–1609 годов выдалась настолько суровой, что её пережили лишь восемь человек из немногочисленного гарнизона, включая де Шамплена. Более того, сами находясь в критических условиях, французы приютили у себя в форте группу индейцев из племени микмаков, перешедших реку по льду и уже отчаявшихся найти стоянку. Хитрый де Шамплен, пользуясь моментом, попытался всё-таки раскрутить их на столь нужную ему информацию, однако туземцы держали рты на замке.

Всё поменялось весной 1609 года. Могучий союз пяти племён ирокезов начал притеснять окрестных индейцев. Когда вести о новой войне между аборигенами долетели до французского форта, Шамплен увидел в этом свой шанс.

Прихватив аркебузу, он прыгнул в лодочку и отправился в сторону племенных становищ. А дальше последовала сцена, практически один в один напоминающая эпизод из культового фильма «Армия тьмы»: «Это моя палка-стрелялка!». Местные индейцы прежде практически не имели контактов с европейцами и ничего не знали о возможностях огнестрельного оружия. Предложение де Шамплена было простым до безобразия.

Он при помощи своей магической палки прогоняет проклятых ирокезских агрессоров, а индейцы, в свою очередь, показывают ему дорогу в регион Великих озёр.

Не видя иного выбора, туземцы согласились.

В середине июня того же года индейцы региона Великих озёр, общим числом до двух тысяч, двинулись на лодках в поход на территорию современного штата Нью-Йорк — именно там начинались владения Лиги ирокезов. Вместе с ними плыл и де Шамплен — в сопровождении всего лишь двух земляков (прочие остались в форте) со своей аркебузой и несколькими пистолетами. Высадившись, туземцы закатили праздник, сопровождавшийся ритуальным танцем войны.

Проплясав два дня, краснокожие так утомились, что решили кампанию дальше не продолжать.

Амбициозный француз ни за что на свете не мог этого допустить, поэтому начал подговаривать отдельных воинов продолжить поход. Хоть сотней, хоть вдесятером — но надо идти дальше! Слишком уж он верил в силу пороха, слишком хотел получить доступ к вожделенным ресурсам региона Великих озёр. В итоге желающих набралось всего что-то около шестидесяти человек — они вместе с неунывающим де Шампленом и ещё двумя французами на двадцати четырёх лодках продолжили путь.

Нетрудно быть богом

В конце июля они достигли большого озера, которое сегодня носит имя де Шамплена — озеро Шамплейн. Следуя на удалении от берега, индейцы и французы ранним утром 29 июля заметили скрытые в тумане тёмные силуэты — это были каноэ ирокезов.

Сблизившись, воины с обеих сторон принялись на чём свет стоит поносить друг друга, что, как заметил позднее сам де Шамплен, очень напоминало поведение осаждённых и осаждающих во время европейских войн. Устав браниться, несколько микмаков сплавали к ирокезам и договорились биться на следующий день на берегу.

Едва забрезжил рассвет, туземцы двинулись в условленное место, где их уже поджидали ирокезы, которых было существенно больше. Едва завязался бой, как враги, по понятным причинам, начали одолевать, однако тут на поляну выступил… А чёрт его знает кто!

Ирокезы буквально оцепенели — прежде они ничего подобного не видели. Сверкающая фигура не походила на человека в привычном понимании американских аборигенов.

Это был де Шамплен, облачённый в начищенный до зеркального блеска доспех. Француз поднял аркебузу, навел её на какого-то важного индейца, увенчанного копной белых перьев, и выстрелил.

Ба-бах! Вождь — а это оказался именно он — упал, как громом поражённый.

Ирокезы, прежде не видевшие и не слышавшие огнестрельного оружия, толком и не поняли, что случилось. Пока они усиленно соображали, два подручных Шамплена быстро подали ему пистолеты и он выстрелил вновь. Бах! Бах! Ещё два тела упали в траву.

И тут ирокезов охватила паника! Как может кто-то повелевать громом и молниями?! Наверняка враги притащили с собой какого-то злого духа. А с духами воевать — дело заведомо проигрышное, это вам любой шаман скажет.

Ирокезы бросились наутёк, микмаки — за ними, а де Шамплен остался на полянке перезаряжать оружие.

Французы освоили регион Великих озёр и стали пользоваться всеми его природными богатствами. Что касается ирокезов, то они усвоили тяжёлый урок. Спустя несколько лет узнали от других европейцев — голландцев — секрет пороха и огнестрельного оружия и стали массово закупать у «бледнолицых» мушкеты для войны с другими племенами. Впоследствии во многом благодаря «огнестрелу» они потеснили и едва не уничтожили поголовно ряд соседних племён, в том числе и своих прежних победителей. Французы же стали их врагами на десятилетия вперёд, и в каждом последующем конфликте в Северной Америке до середины XVIII века ирокезы сражались на стороне тех, кто выступал против Новой Франции.

Когда микмаки принялись живьём жечь на костре пойманного ирокеза, француз, не нашедший в себе сил видеть это, застрелил пленника, избавив его от мучений. Союзники, впрочем, нисколько не обиделись — «у бледнолицых свои причуды».

В честь победы туземцы преподнесли де Шамплену подарки — несколько отрезанных ирокезских рук и ног в качестве военных трофеев, чтобы тот отвёз их своему «вождю» в далёкий сказочный Париж в обмен на новое оружие. В Северной Америке начиналась эра пороха.