Как начать смотреть фильмы Стэнли Кубрика

Стэнли Кубрика называют последним гигантом века кино. Он снимал крупномасштабные и камерные фильмы, работал в разных жанрах, и почти каждая его картина становилась и до сих пор остается значимой вехой в истории кинематографа — будь то антивоенный фильм «Тропы славы», сатирическая комедия «Доктор Стрейнджлав, или Как я научился не волноваться и полюбил атомную бомбу», хоррор «Сияние», антиутопия «Заводной апельсин», костюмная драма «Барри Линдон» или научно-фантастическая лента «2001 год: Космическая одиссея». 

Любовь к кино пришла к Кубрику через фотографию. В 13 лет он получил от отца в подарок фотокамеру и вскоре стал официальным школьным фотографом. После школы начал сотрудничать с популярным журналом Look. Однажды Кубрик снял серию фотографий о боксере Уолтере Картье, а через год за свой счет сделал документальный фильм «День схватки». В нем он впервые использовал свой фирменный прием: персонаж идет навстречу удаляющейся от него камере. За боксерским фильмом после­довали другие короткометражки, и молодого документалиста заметили голливудские продюсеры. В 1957 году Кубрик выпустил полнометражный фильм «Тропы славы», считающийся одной из лучших антивоенных кинолент. Кубрик — непререкаемый авторитет для коллег. Его влияние на свое творчество признают Кристофер Нолан, Дэвид Финчер, Гильермо дель Торо, Дэвид Линч, Ларс фон Триер, Тим Бёртон, Майкл Манн и Гаспар Ноэ. Это наталкивает на мысль о том, что его интеллектуальные, визуально непростые фильмы адресованы знатокам. Однако сам Кубрик настаивал на том, что они должны оказывать на зрителя такой же эффект, как музыка, то есть воздействовать на эмоции и чувства; осмысление же вторично. И все же в случае Кубрика одно без другого невозможно.

С хоррора «Сияние» (1980), экранизации одноименного романа Стивена Кинга. Действие фильма разворачивается в отеле Overlook, расположенном в горах Колорадо и отрезанном от внешнего мира снежными заносами. Джек Торранс, бывший учитель (Джек Николсон), решивший стать писателем, приезжает туда вместе с женой Венди и сыном Дэнни, чтобы устроиться смотрителем на мерт­вый зимний сезон. У Дэнни, обладающего телепатическими способностями, начинаются галлюцинации: он видит убийства, когда-то совершенные в этом месте. Видения начинают посещать и Джека, подталкивая его к безумным поступкам. Кубрик словно гипнотизирует зрителя, заставляя их испытать силу сияния — пророческого дара, которым обладает мальчик-телепат. Автору и фанатам книги фильм не понравился: Кинг был недоволен тем, что форма слишком усложнена, а его читатели — расхождениями с сюжетом романа. Кубрик же настаивал на том, что он — полноправный автор создаваемого им произведения, тогда как писатель свое слово уже сказал. Режиссер­скую задачу он видел в том, чтобы, балансируя на грани реального и фанта­стического, показать, как меняется сознание главного героя.

Overlook и погодные условия — метафора внутреннего мира героя. Пустые коридоры отеля намекают на творческий кризис начинающего писателя, а зимний холод проникает в его душу, отдаляя от жены и сына.

В фильме обыгрывается и само название отеля. Overlook означает «смотреть сверху», «проглядеть», «игнорировать». Отель, классический для хоррора «дом с призраками», построен на священном для коренных американцев месте захоронений: сияние — знак того, что прошлое не может быть забыто и обязательно даст о себе знать.

Что смотреть дальше

Кадр из фильма «Спартак». 1960 год

Трудно обойти вниманием рассчитанный на самую массовую аудиторию фильм Кубрика «Спартак» (1960), в котором снимались такие звезды, как Кирк Дуглас (главная роль), Лоуренс Оливье, Питер Устинов. 

Кубрику не удалось сохранить полный контроль над постановкой: продюсеры требовали побольше мелодраматичного голливудизма, поэтому «Спартака» нельзя в полном смысле назвать фильмом Кубрика. И все же Кирк Дуглас играет очень характерного для Кубрика героя, уже знакомого зрителю по фильму «Тропы славы», который можно посмотреть следом. Черно-белая драма, основанная на реальном эпизоде Первой мировой войны, раскрывает скрытую механику ведения военных действий. Для высокопоставленных командиров, руководствующихся личными амбициями, солдаты — расходный материал, а боевая операция — подобие шахматной партии, в которую пытается вмешаться полковник Дакс.

Спустя тридцать лет, в фильме «Цельнометаллическая оболочка» (1987), Кубрик снова обратился к антивоенной теме. На этот раз события развора­чиваются во время войны во Вьетнаме. Вырванных из домашнего тепла новобранцев в тренировочном лагере учат быть хладнокровными убийцами. Попадая в ад настоящей войны, они начинают терять рассудок.

«Доктор Стрейнджлав, или Как я научился не волноваться и полюбил атомную бомбу» (1964) — сатира на паранойю эпохи холодной войны, где выживание человечества зависит от клоунов-военачальников с говорящими фамилиями: генерал Потрошиллинг, полковник Гуано, майор Кинг-Конг.

На этом фоне выделяется камерная «Лолита» (1962), экранизация романа Набокова. Кубрик не просто обходит жесткие цензурные ограничения, а по-своему представляет историю морального падения интеллектуала Гумберта Гумберта, которого околдовывает не нимфеточная прелесть, а женское очарование девушки-подростка.

Вершина творчества Кубрика — фантастическая сага «2001 год: Космическая одиссея» (1968). В предыстории сюжета зритель совершает путешествие в пространстве и времени — из каменного века к межгалактическим полетам, наблюдая трансформацию обезьяны в Homo sapiens, который в финале фильма превращается в «дитя звезд». Знаменитый фантаст Артур Кларк, по роману которого снимался фильм, писал свой текст параллельно со съемками. Кубрик вел себя жестко: он отбрасывал конкретные детали, не заботясь о стройности сюжета. По его задумке, зритель должен воспринимать фильм не как научную фантастику, а как глубоко субъективное переживание, как музыку. Итогом человеческого влияния на вселенную, синтезом искусства, науки и красоты становится величественный танец космических кораблей под вальс «На прекрасном голубом Дунае» Иоганна Штрауса.

Семь классических кадров из фильмов Кубрика

Кадр из фильма «Сияние». 1980 год

Фильм в основном снимался на британской студии Elstree Studios в Хертфоршире, куда чуткий к новинкам кинотехнологий Кубрик специально выписал из США изобретателя камеры Stedicam Гаррета Брауна. С помощью самого Брауна был снят эпизод камерой, плавно движущейся по воздуху за маленьким Дэнни на велосипеде. Чтобы имитировать взгляд ребенка с высоты его роста, Гаррет привинтил камеру к инвалидному креслу, которое катили его помощники. Эти пассажи восхитили даже Стивена Кинга, позже упомянувшего Stedicam в цикле «Темная башня».

Кадр из фильма «2001 год: Космическая одиссея». 1968 год

В начале фильма звучат аккорды из симфонической поэмы Рихарда Штрауса «Так говорил Заратустра», отсылающей к одноименному трактату Ницше. Музыкальная тема задает прочтение замысла фильма в духе ницшеанства: гармония мироздания и человеческого могущества должна привести к рождению сверхчеловека, образ которого возникает в финале.

Кадр из фильма «Заводной апельсин». 1971 год

Кубрик увидел Малкольма МакДауэлла в фильме Линдсея Андерсона «Если…», где тот играл подростка-бунтаря, и решил, что будет экранизировать роман Бёрджесса только с ним. Режиссера привлекла необыкновенная пластичность артиста: в его фильме МакДауэлл постоянно меняет клоунские маски, переходя от агрессивного безумия к печальной беспомощности.

Кадр из фильма «Цельнометаллическая оболочка». 1987 год

Путь к превращению человека в машину для убийства лежит через унижение.

Кадр из фильма «Доктор Стрейнджлав, или Как я научился не волноваться и полюбил атомную бомбу». 1964 год

Главного героя, безумного полупарализованного немецкого ученого-ядерщика, играет Питер Селлерс. Фамилия Strangelove, то есть «странная любовь», намекает на его эротическую дисфункцию. Милитаристский запал военных чинов как показная демонстрация маскулинности намекает на компенсацию этой ущербности.

Кадр из фильма «Барри Линдон». 1975 год

В начале фильма отец Барри погибает на дуэли. В этом эпизоде камера удаляется, увеличивая поле зрения и одновременно уменьшая изображение, будто иллюстрируя работу памяти. Смерть становится почти незначимой — так ее воспринимает маленький Барри, и такой она остается в его памяти.

Кадр из фильма «С широко закрытыми глазами». 1999 год

Ночная одиссея доктора Харфорда (Том Круз) приводит его на ритуальную оргию, которая для циничного материалиста становится сновидческим порталом в мир собственных упущенных возможностей.

С каких фильмов не стоит начинать

Кадр из фильма «Заводной апельсин». 1971 год

Антиутопия «Заводной апельсин» (1971) по мотивам романа Энтони Бёрд­жесса — самый пессимистичный фильм Кубрика, своего рода антитеза «Косми­ческой одиссеи», мрачное пророчество о будущем: история человечества могла пойти путем прогресса, но выбрала низменные инстинкты. Показывая жест­кость банды подростков, получающих удовольствие от насилия, автор одновре­менно демонстрирует ханжество и лицемерие общества, которое берется исцелить попавшего в тюрьму насильника и убийцу Алекса (Малкольм МакДауэлл) и не особо в этом преуспевает.

Последняя картина Кубрика «С широко закрытыми глазами» (1999) — экранизация новеллы Артура Шницлера, австрийского писателя из круга Зигмунда Фрейда. Историю из жизни венских буржуа начала прошлого века Кубрик перенес в современный Нью-Йорк, где уставшие от собственной добродетели яппи безуспешно пытаются справиться с основным инстинктом. На главные роли Кубрик пригласил Николь Кидман и Тома Круза, находив­шихся в процессе развода: это помогло им невероятно правдоподобно сыграть своих героев.

Завершить знакомство с творчеством Стэнли Кубрика можно фильмом «Барри Линдон» (1975) по мотивам плутовского романа Уильяма Теккерея «Карьера Барри Линдона» (1844). Этот невероятно красивый фильм, как и «Космическая одиссея» и «Заводной апельсин», — своего рода машина времени. Показав дру­гую эпоху, Кубрик дает нам возможность по-новому увидеть современ­ность. Как всегда по-своему прочитав роман, режиссер смещает акцент с фарса на покорность героя судьбе. Совершаемые Барри Линдоном ошибки не позво­ляют ему осуществить свою мечту, и это приводит к трагическому финалу. Происходящее на экране комментирует невидимый рассказчик, чьи морали­заторские интонации придают действию характер неизбежности. Впрочем, для Кубрика важно не то, что происходит в кадре, а то, как это происходит: слова ненадежны и только запутывают зрителя. Полагаться нужно только на эмоции — и в этом нам помогает невероятная съемка. Выстраивая интерьерные и пейзажные сцены, создатели фильма ориентировались на картины Хогарта и Ватто, Констебла, Гейнсборо и других художников. Кубрик отказался от электрического освещения в интерьерах: впервые в истории кинематографа вечерние сцены снимались при свете свечей.

С кем работал Кубрик

Стэнли Кубрик на съемках фильма «Заводной апельсин». 1971 год

Почти все фильмы Кубрика — адаптации литературных произведений, так что ему приходилось общаться с их авторами, в том числе с Владимиром Набоко­вым и Стивеном Кингом. Практически всегда он ограничивался телефонными разговорами, за исключением сотрудничества с Артуром Кларком. Фильм «2001 год: Космическая одиссея» создавался, когда человек начал осваивать ближний космос, но Кубрика интересовал космос дальний, луны Юпитера, где он воображал звездные врата, ведущие к инопланетной расе. Созвучие своим идеям Кубрик нашел у Артура Кларка — в рассказе «Часовой» и романе «Конец детства». Но вместо того, чтобы их экранизировать, он попросил Кларка написать новый роман, чтобы на основе рукописи он мог писать сценарий.

Как профессиональный фотограф и кинооператор, Кубрик приметил на съем­ках «Космической одиссеи» Джона Олкотта, ассистента главного оператора. Когда его шеф перешел в другой проект, режиссер назначил Олкотта на его место. Олкотт снял фильмы «Заводной апельсин», «Сияние» и «Барри Лин­дон». За чарующее освещение восковыми свечами он получил «Оскара»: Олкотт использовал сверхсветосильные киносъемочные объективы, спроек­тированные для наблюдений во время лунной программы НАСА. Каждый такой аппарат стоил миллион долларов, но для Кубрика были выпущены три удешевленных экземпляра.

Цитаты о Кубрике

Стэнли Кубрик. 1963 год

«Кубрик умел делать глубоко личные, уникальные, страстные фильмы, одновременно приспосабливаясь к экономической модели, которую предлагала ему система.
     <…>
     <…> Я впервые увидел „Космическую одиссею“, когда ее повторно выпустили в прокат в связи с успехом „Звездных войн“ и всеобщего увлечения научной фантастикой. Отец привел нас с братом в самый большой лондонский кинотеатр на Лестер-сквер. Я очень хорошо запомнил опыт перемещения в другой мир. В то время я был фанатом „Звездных войн“, но на этот раз я переживал нечто совсем иное. Мне было семь лет, и я не задумывался о том, как следует понимать фильм. И до сих пор не рискую сказать, что понимаю его. Я просто испытывал фантастическое чувство попадания в другой мир, в существовании которого ты ни секунды не сомневаешься».

Кристофер Нолан, режиссер

«Я восхищаюсь Кубриком. Его часто обвиняют в том, что он чрезмерно увлечен техническими трюками, а его фильмы слишком интеллектуальные и потому очень холодные. Не согласен. Думаю, что „Барри Линдон“ и „Заводной апель­син“ — примеры совершенного слияния личностного отношения и сути самого предмета. А „Цельнометаллическая оболочка“ в этом плане даже еще совер­шен­нее. Для меня это уникальный фильм о военщине, о войне и ее послед­ствиях. <…> Неизгладимое впечатление произвел на меня знаменитый эпизод, где сержант Хартман переименовывает новобранцев, обращая их в презренных недочеловеков. Как и сцена самоубийства солдата в ванной. И сцена с девуш­кой-снайпером в финале. Это вершина виртуозного мастерства».

Гильермо дель Торо, режиссер

«Стэнли был моим другом, я любил его и восхищался им. Я думаю, что мой любимый момент — это когда Питер Булл, игравший советского посла, дерется с Питером Селлерсом (доктор Стрейнджлав). Это ровно та импровизационная, недоделанная и при этом блестящая особенность творчества Стэнли, которую я люблю больше всего. Позднее он, напротив, стремился жестко все контроли­ровать, делая по 500 дублей, чтобы добиться своего. Это другой тип гениаль­нос­ти… А дальше, мне кажется, он стал терять уверенность, утрачивать связь с реальностью, при этом продолжая делать великие фильмы».

Майк Николс, режиссер

«Удивительные вещи происходят с некоторыми фильмами. В момент выхода на экран их никто не понимает. А проходит несколько лет, и вдруг их начинают считать шедеврами, хотя никто толком их не обсуждает. Так случилось с послед­ним фильмом Кубрика „С широко закрытыми глазами“. Когда он появился, его встретили в растерянности. Его просто не поняли. В нем столько содержания и столько мастерства, что он буквально сбивает с толку. Я долго собирался с силами, чтобы его пересмотреть. Странно. Я думаю, причина в том, что все его фильмы очень разные и ты не можешь подверстать один под другой. Каждый сам по себе. И мне это очень нравится».

Барберт Шрёдер, режиссер

«Мы сорок лет пытаемся разобраться в визуальной и поэтичной философии Кубрика — это ли не самая высокая оценка его творчества? Для меня абсолютным достижением в искусстве и технологии кинематографа является „Космическая одиссея“. Этот фильм влюбил меня в кино и вселил желание стать режиссером. В плане визуальности он установил такие стан­дарты, к которым нам остается только тянуться. До сих пор вальс „На прекрас­ном голубом Дунае“ у многих ассоциируется с восхитительно смонтирован­ными кадрами — сломанная кость, ставшая первым орудием человека, вопреки законам гравитации, замедленным темпом подплывает к орбитальному спутнику. Эта монтажная склейка заставляет зрителей вообразить всю историю эволюции человечества. И одновременно это один из лучших образцов использования классической музыки в кино. Я до сих пор нахожусь под его впечатлением». 

Шекхар Капур, режиссер, продюсер, писатель

«Одна из сторон гениальности Кубрика связана с его любовью к музыке. Я иногда думаю, что история кино делится на два этапа: до и после Кубрика. До Кубрика большинство продюсеров считали, что музыка в кино несет исключительно декоративную функцию — подстегивает эмоции либо позволяет включить в картину какую-нибудь песню или танец, зачастую замечательных, но не становящихся существеннейшим ингредиентом, придающим фильму законченность и совершенство, как это получается у Кубрика».

Тони Палмер, режиссер, писатель