Ляпы в классической литературе: зубастый голубь и Лида, ставшая Леней

Краска для волос в «Трех мушкетерах»

Романы Александра Дюма-старшего богаты на события. Буквально с первых страниц герои участвуют в дуэлях, плетут заговоры или уезжают в дальние страны. Увлеченный описаниями всех невероятных происшествий, а также мыслями о хорошеньком гонораре, который он получит за очередной толстый роман, автор «Трех мушкетеров» и «Графа Монте-Кристо» порой забывал о таких мелочах, как внешний вид героев. Так, Констанция сначала предстает перед читателями как «очаровательная женщина лет двадцати пяти или двадцати шести, темноволосая», однако в глазах миледи она становится героиней «с белокурыми волосами и нежным цветом лица». Для справки: действие романа происходит в XVII веке, а пероксид водорода появился только в 1867 году.

Путаница с возрастом в «Войне и мире»

Как и Дюма, Лев Толстой тоже не очень-то заботился о возрасте своих героев. Так, в «Войне и мире» мы впервые встречаемся с Наташей Ростовой в 1805 году: «В комнату вбежала тринадцатилетняя девочка, запахнув что-то кисейной юбкою». Тогда же мы узнаем и о возрасте старшей сестры Наташи — Веры. Девушке было семнадцать, однако уже к декабрю 1806-го она умудрилась повзрослеть на три года и стала «двадцатилетней красивой девицей». А к 1809-му разница между сестрами увеличилась вдвое. В то время как Наташе почему-то оказалось шестнадцать, Вера превратилась в двадцатичетырехлетнюю светскую львицу, которая «выезжала везде, и несмотря на то, что она несомненно была хороша и рассудительна, до сих пор никто никогда ей не сделал предложения».

Забытая ведьма

Но возраст возрастом, ведь Дюма и Толстой все-таки не математики, и им можно простить эти ляпы. Гораздо хуже, когда писатели вообще забывают о героях. Так у Михаила Булгакова в сцене последнего полета исчезла ведьма Гелла.

Однако была ли это ошибка писателя или сознательный ход — сказать трудно. В черновой версии «Мастера и Маргариты» Гелла улетала вместе с остальными членами свиты. Вполне возможно, Булгаков сознательно исключил ее из этого списка в том варианте, который стал итоговым на момент смерти писателя. Во-первых, одна ведьма в свите уже была, это Маргарита, а во-вторых, Гелла выполняла вспомогательные функции, и Воланд мог просто оставить ее на земле.

Девочка-трансгендер и странный стол

Федор Достоевский стал самой настоящей жертвой коммерции. Издатели не давали ему времени хорошенько отредактировать свои романы, и поэтому концовки, по сравнению со всем остальным действием, часто получались смазанными и вялыми. Но одно дело — финал и отношение к нему читателей, которое зависит от вкуса и литературного опыта, а другое — самые настоящие ошибки. Наиболее известной и тиражируемой из них стал «круглый стол овальной формы», оказавшийся в доме старухи процентщицы в «Преступлении и наказании». Еще одним забавным ляпом оказалась путаница с детьми Катерины Ивановны Мармеладовой. Дело в том, что Поля, Коля и Лида в начале романа по ходу повествования превращаются в Полю, Колю и Лёню в конце.

Столетний детектив Пуаро

Возраст Эркюля Пуаро — одна из самых странных вещей в творчестве Агаты Кристи. Уже в первом романе «Загадочное происшествие в Стайлзе» он описан как довольно пожилой человек, однако после этого прожил еще несколько десятков лет. Так что формально, в 1975 году, когда заканчивается действие последней книги о Пуаро, герой прожил больше века. Такая нестыковка объясняется довольно просто: в «Загадочном происшествии...» Агата Кристи не могла оценить, насколько популярным станет этот персонаж у читателей.

Зубастый голубь

Частенько ляпы появляются не только в романах, но и в произведениях поменьше. Так в повесть Александра Куприна «залетел» странный голубь. Об этом вспоминала вдова писателя:

«Зимой 1906 года, когда „Поединок“ вышел уже четвертым или пятым изданием, к нам зашел К.И. Чуковский.
— С каких же это пор голуби стали зубастыми? — весело спросил он Александра Ивановича.
— Не понимаю... — пожал плечами Куприн.
— Однако голубь ваш несет письмо госпожи Петерсон в зубах...
— Не может быть, — рассмеялся Александр Иванович.
— Вы нарочно, Корней Иванович, это придумали, — сказала я.
— Давайте книгу, проверим.
Я принесла книгу, и оказалось, что Чуковский прав».

Разумеется, в последующих изданиях эта досадная ошибка была исправлена.