С чего начинался творческий путь Михаила Булгакова и как он стал знаменитым писателем

Однажды весною, в час небывало жаркого заката в Москве на Патриарших прудах появились два гражданина.

Да, человек смертен, но это было бы еще полбеды. Плохо, что он иногда внезапно смертен — вот в чем фокус…

Потому что Аннушка уже купила подсолнечное масло и не только купила, но даже разлила…

Умоляю, поверьте хоть на прощание, что дьявол существует.

Так начинается роман, который многие называют самым неоднозначным русским романом ХХ века. И этот роман о дьяволе. А вот почему Булгакову, чтобы описать все противоречия современной ему действительности, потребовался именно дьявол, это уже другой вопрос.

Про Михаила Булгакова говорят, пишут, рассуждают и фантазируют. Мистика, чертовщина, черная магия — эпитеты его творчества. Что правда, что вымысел — уже не разберешь.

Была весна 1969 года. Именно на это время пришлась первая публикация романа «Мастер и Маргарита».

В тот день на Новодевичье кладбище пришел молодой человек. Отыскав могилу Булгакова, он увидел огромный черный камень. Так называемая голгофа. Раньше она лежала на могиле Гоголя. А когда к гоголевскому юбилею сделали новый памятник, вдова Булгакова купила эту голгофу с крестом и перенесла на могилу своего мужа.

Однажды Булгакову приснился сон, где он обратился к Гоголю со словами: «Учитель, укрой меня своей чугунной шинелью». Все сбылось. Шинель Гоголя теперь укрывает могилу Булгакова.

В тот день перед этой голгофой стоял журналист из Ленинграда Владимир Невельский. Купил цветы, пошел и положил на этот камень. И когда он повернулся уходить, его окликнула женщина. Это была жена Булгакова. Она попросила его адрес и телефон. Он очень удивился.

Через несколько дней пришел денежный перевод — от нее. И раздался телефонный звонок вслед. Оказалось, что в завещании своем Булгаков написал, чтобы первому, кто придет на его могилу после публикации романа, была выплачена половина гонорара. Елена Сергеевна так и поступила.

Истории уже больше полувека. Но каждый день на кладбище приходят поклонники Булгакова и гиды увлеченно ее пересказывают.

Владимир Невельский растерялся. Он не знал, что делать с такой большой суммой. Но потом, посовещавшись с отцом, купил катер и назвал его «Михаил Булгаков».

Мистика, провидение, совпадение, волшебная сказка, благодарность?.. Или рука Судьбы… Или Булгаков и после смерти вовлекает в свое творчество новые и новые поколения?..

Когда было столетие Булгакова в Киеве в 1991 году, масса людей-булгаковедов, научной общественности пришла на Андреевский спуск, дом 13.

15 мая 1991 год. Жара была страшная в Киеве, над городом было даже не золотое, а медное солнечное марево. Каштаны от жары облетали. В два часа дня стали торжественно открывать музей. И в тот момент, когда будущий директор музея произнесла фразу: «И вот сегодня мы открываем двери дома Мастера…» — с совершенно ясного солнечного голубого неба раздались два удара грома, один за другим. Это слышали все, кто собрался.

Мистика судьбы. Сейчас мы затвердили эту фразу, применительно к Булгакову. А в 1891 году началась просто судьба.

Был трагизм юности, связанный с тем, что его воспитывали и готовили совсем для другой жизни, чем та, которую он прожил. И то, что его бросили именно в эту эпоху, отразилось на нем болезненно. Но если бы не было этой болезненности, то возможно, и не было бы такого феерического творчества.

Моя любовь — зеленая лампа и книги в моем кабинете.

Лампа с абажуром зеленого цвета — это символ детства, большой любящей семьи, братьев и сестер. Отец, пишущий за столом, заботливая, вечно хлопочущая мать. Это образ мира, от которого только и остался, что образ в памяти, когда сам мир исчез навсегда.

За что ты гонишь меня, судьба?.. Почему я не родился сто лет тому назад? Или лучше — через сто лет. А еще лучше, если бы я вообще не родился.

Эти слова Булгакова словно считаны с древнегреческих трагедий. Каким-то античным ужасом, беспредельной болью веет от них.

С 1917 по 1920 годы Киев пережил 18 переворотов: большевики, немцы, петлюровцы, сторонники гетмана Скоропадского, снова большевики, деникинцы, поляки и снова большевики. До лампы ли под зеленым абажуром сейчас?..

На глазах Булгакова вся его Атлантида, весь его заботливо лелеемый и хранимый мир, все нежно любимое ушло на дно и больше никогда не появлялось. Ему ничего не оставалось, как все, с чем он был любовно, кровно связан, описать в слове. И он это сделал. Он поднял эту Атлантиду со дна своей памяти и отразил в творчестве.

В начале творческого пути свою личную жизнь Булгаков описывал мало. На то были причины.

Когда они познакомились, ему было 17 и еще год предстояло учиться в гимназии. Ей — неполных 16. Она приехала из Саратова погостить у киевской тетушки. Спустя пять лет студент-медик и Тася — Татьяна Николаевна ЛаппА — обвенчались.

Трагичной была его юность, первая женитьба и аборт, который делает невеста буквально накануне венчания. Увлечение наркотиками — вначале баловство, потом уже пристрастие. И вообще история его докторства в Смоленской губернии, которую он так красочно описал в «Записках врача», была на самом деле до ужаса тяжелой и беспросветной.

Татьяна была рядом всегда. И когда пробовал кокаин и морфий, и когда держала руки и ноги, которые он ампутировал в госпиталях в Первую мировую, и когда вдвоем изнывали от тоски в земских больницах.

Ее самоотверженность и верность объяснялась только одним — она любила. Но, к несчастью, любила слишком отчаянно и сильно, и увы, плохо разбиралась в литературе. А начинающему писателю нужен был еще и интеллектуальный партнер.

Он бежал и хотел сбежать навсегда в эмиграцию, где уже были два его брата. Юг России, Владикавказ, контузия, тиф, первая публикация, белые, красные. Это был его собственный бег, который потом будет оформлен в пьесу… Но тот «Бег» будет вдохновлять уже совсем другая женщина.

В роли эмиграции выступила Москва. В Москву Булгаков пришел пешком, не было денег. Шел около двухсот верст по шпалам, устроился работать репортером, потом фельетонистом в газету «Гудок». Медицину забыл навсегда как кошмарный сон, полный стонов, крови и гноя.

Идет самый черный период моей жизни. Мы с женой голодаем. Пришлось взять у дядьки немного муки, постного масла и картошки. Валенки рассыпались.

Глупо рассуждать, почему сходятся и расходятся мужчина и женщина. Это великая тайна, и любовь, что движет солнце и светила, никогда не раскроет ее. Но предположения все же можно сделать.

Булгаков всю жизнь искал очень сильную женщину, способную не только понять, простить, подставить плечо, но и вовремя направить и вдохновить, а если надо — и подстегнуть, и взять инициативу на себя. Татьяна Николаевна признавалась в конце жизни с обидой, не зажившей за многие десятилетия, что Булгаков кинул ей в сердцах, когда они приехали в Москву:

— Ты — слабая женщина. Не могла меня вывезти.

Это было, когда белая армия отступала. Татьяна Николаевна недоумевала:

— Как же я могла его вывезти? Он ведь в горячке метался, два врача мне говорили: «Вы что, хотите его довезти до Казбека и похоронить?»

Чтобы вселиться в квартиру родственника, Булгаков написал письмо Ленину, добился встречи с Крупской. Она собственноручно написала: «Прошу дать ордер на совместное жительство». Так Булгаков и Тася поселились на Большой Садовой, 10, в квартире, которая потом станет «нехорошей»…

Он был совершенно человеком не из этой эпохи, не мог вообще в ней раствориться. Его спасало только творчество. И это была такая мощная энергия, такая важная миссия, исполнение которой и держало его на плаву, заставляя забывать и о голоде, и о холоде, и о страхе, и о ненависти.

А вот так это было в романе, в той другой реальности, которую он создавал.

Надо сказать, что квартира эта — давно уже пользовалась если не плохой, то, во всяком случае, странной репутацией… И вот два года тому назад начались в квартире необъяснимые происшествия: из этой квартиры люди начали бесследно исчезать. Ну, а колдовству, как известно, стоит только начаться, а там уж его ничем не остановишь… Об исчезнувших и о проклятой квартире долго в доме рассказывали всякие легенды.

Всю бытовую склочность этой квартиры, весь тяжкий пестрый быт он, шагнувший из теплого и уютного дома на Андреевском спуске в Киеве, из дома с лампой под зеленым абажуром, виртуозно описал в романе, фактически привязав его действие к этой квартире.

Легенды про этот дом и нехорошую квартиру рассказывают до сих пор. Жильцы дома просыпаются то от цокота копыт, то от навязчивого скрипа, то от шагов в квартире, когда в ней никого нет, то отключенная от питания сигнализация срабатывает. Ощущение, когда кто-то на тебя смотрит даже на лестнице — самое обыденное в этом доме. Когда прокладывали теплотрассу во дворе, то из-под земли извлекли череп. Такого еще не было. Словно неведомая Аннушка снова разлила вечное масло…

В 90-е годы, когда дом расселили из-за аварийного состояния, его облюбовали хиппи и вообще чуть не спалили.

Сегодня на Большой Садовой в «нехорошей квартире» музей. И не один, а целых два. В двух разных подъездах. Вполне в духе Булгакова.

Это моя свита, и свита эта требует места…

И из «нехорошей квартиры», и из жизни верной Таси Михаил Афанасьевич удалился в 1924 году. Его ждала сильная женщина, к тому же вхожая в литературный мир. Все, как он и хотел.

Второй женой Булгакова стала Любовь Евгеньевна Белозерская. Познакомились они, как и полагается писателю и уже бывшей супруге издателя Ильи Василевского, на вечере редакции газеты «Накануне». А потом встретились на улице случайно.

Такое бывает не только в романах, но и в жизни. Иногда достаточно всего лишь одной встречи. Ну, и естественно, хорошей погоды. И вот уже можно подыскивать квартиру не только для совместной жизни, но и для совместного творчества. Идея сочинять пьесы и рассказы вместе увлекла обоих.

В 1927 году Михаил Булгаков и Людмила Белозерская арендовали квартиру на Большой Пироговской, 35. После скитаний с любимой женщиной по углам, комнатам, каморкам они впервые сняли отдельную квартиру.

Булгаков писал, что с каждым днем буквально влюбляется в свою жену все сильнее и сильнее, и буквально питался ее воспоминаниями как писатель. Эмиграция, заграница, Константинополь, Париж, возвращение в Россию, бег… Он жадно ловил каждое ее слово.

Вообще эту булгаковскую склонность натаскивать себя на впечатления заметил еще К. Г. Паустовский и описал ее в «Повести о жизни», когда Булгаков, только для того, чтобы запомнить, как хрустит и искрится снег в сугробах и большие пни спят, словно укрывшись снежными шапками, не поленился выйти из дому в суровый мороз и проделал большой путь до леса.

Впечатление от Любови Евгеньевны было сложным и неоднозначным. Было ясно, что она много пережила и перевидала на своем веку, и увиденное крепко врезалось в память. Ей очень трудно пришлось в Константинополе, и она хваталась там буквально за любую работу. В Париже была чем-то вроде шансонетки. Молодость была тяжелая, а когда она приехала в Москву, то, по рассказам подруг, Ильей Василевским была произнесена фраза: вот, мол, я тебя привез и — до свидания!

Она осталась одна, без жилья, без средств к существованию. Перебивалась случайными заработками. И вот — встреча с Булгаковым. Судьбоносная для обоих. И снова стало казаться, что счастье возможно, что свет лампы под зеленым абажуром обещает покой и уют. И, конечно же, счастье вновь проявило свое классическое свойство: оно было недолгим.

Любовь Евгеньевна прожила на Большой Пироговской, 35 до самой смерти. Ее до сих пор помнят соседи и особенно соседки. Вспоминают, что это была женщина высочайшей культуры, деликатности и гостеприимства и очень любила кошек. Но жильцы были против, чтобы она держала их в доме. По-дружески и она всех привечала и была ко всем предельно внимательна.

Она рассказывала о том, как у ее талантливого мужа стали, наконец-то, складываться отношения с театром. Его пьесы начали заказывать, ставить, на них шли. В доме начали появляться деньги. Булгаков был счастлив.

На Большой Пироговской он начал писать «Бег» и в образе Серафимы Корзухиной вывел ее — Любовь Белозерскую.

«Бег», как отмечают булгаковеды, — не просто пьеса. Это зашифрованная формула о грядущем мира. То, что сдвинулась земная ось, он чувствовал всеми фибрами души. И его роман о дьяволе начался еще с «Бега». Дьявол был уже в мире и по сей день в нем (а сейчас, кажется, вообще разгулялся — Л.Б.).

Невиданный триумф «Дней Турбиных» на сцене. Зрители не могут справиться с эмоциями, аплодируют стоя. А в печати — разгромные рецензии. Нарком просвещения Анатолий Луначарский лично распорядился раздавить «мелкобуржуазное отродье». Обыск в квартире, изъятие текста «Собачьего сердца» и «Дневника». Пьеса «Бег» запрещена к постановке в стране.

Известно, что примерно в 1928 году, то есть через год после того, как Булгаков поселился на Большой Пироговской, он начал писать то, что впоследствии станет романом «Мастер и Маргарита». У романа было много разных названий в те годы, в том числе и «Копыто инженера», но точно одно: сам Булгаков называл его всегда романом о дьяволе.

Первую редакцию романа Булгаков сам разорвал и частично сжег, о чем написал Советскому Правительству.

Запрещены спектакли «Дни Турбиных», «Зойкина квартира», «Багровый остров». Все мои пьесы запрещены к представлению в СССР. И беллетристической ни одной моей строки не напечатают. В 1929 году совершилось мое писательское уничтожение. Я сделал последнее усилие и подал правительству СССР заявление, в котором прошу правительство меня с женой выпустить за границу на любой срок. Вокруг меня уже ползет темной змейкой слух, что я обречен во всех смыслах. (Из дневника)

В биографии его было действительно немало мистических совпадений. Взять хотя бы его телефонный разговор со Сталиным, состоявшийся 18 апреля 1930 года, в пятницу Страстной недели. И для Булгакова, и для Сталина это был день далеко не случайный (один родился в семье профессора духовной академии, другой учился в духовной семинарии).

Во время разговора Булгакова охватила сильная робость, как он сам вспоминал. Сталин задал ему вопрос: «А что, может быть, правда, отпустить вас заграницу? Что, очень мы вам надоели?» Булгаков понял по тону, как нужно ответить, и сказал, что русский писатель не может жить за границей и т. д.

В первой редакции романа ни Мастера, ни Маргариты еще не было. А дьявол уже был. И многие герои и обстоятельства уже прописаны в сценарии жизни писателя.

Но был ли Булгаков тем самым Мастером, которого изобразил?.. Скорее всего, нет. Он не был таким уж чистым, невинным художником, которого не интересовало ничего, кроме творчества. Который наивно окунулся в мир литературы и удивился тем жестоким нравам, которые там царят.

Предположить, что Мастер будет писать письма правительству, что он будет ходить на приемы в американское посольство, требовать каких-то гонораров, трудно. В Булгакове была, безусловно, душа Мастера, но при этом он был, в отличие от своего героя, довольно практичным человеком.

Московская жизнь научила его цепляться, вгрызаться, добиваться своего. И тот путь, который знаменитый писатель прожил, прежде чем обрел относительное благополучие, Мастер получил буквально волшебно. Булгаков силой своего дара подарил ему чудесный подвальчик, в котором можно творить, не задумываясь ни о чем.

Разумеется, такому Мастеру, в которого его превратила жизнь, нужна была спутница, которая не чуралась бы никаких превращений. Каждый выбирает по себе: женщину, религию, дорогу…

Маргарита не гнушается ничем, идет на все, и их дуэт с Мастером поднимается над временем.

Сильная женщина у писателя уже была. Теперь ему нужна была сильная женщина, обладающая сверхъестественными возможностями. Время наступало совсем уже странное, разуму не поддавалось.

* * *

Из хорошей квартиры на Большой Пироговской и из жизни Любови Евгеньевны Булгаков удалился в 1932 году. Его третьей женой стала несгибаемая Елена Сергеевна Шиловская, муза и ведьма, готовая за любимого продать душу дьяволу. Все, как он хотел.

Елена Сергеевна до встречи с Михаилом Булгаковым была замужем за Евгением Шиловским, офицером генерального штаба. Жила в генеральском доме, с пайком, со всем довольствием. И вот в один момент она бросает это все благополучие, чтобы уйти к не очень здоровому, бедному, не очень перспективному в то время автору. И еще неизвестно, что ей было делать с детьми, двумя сыновьями.

Это можно было объяснить только слепой любовью. Ну, или неземной…

Есть старинная поговорка: первая жена от Бога, вторая от людей, третья — от дьявола…

Многие говорили, что в Елене Сергеевне были мистические черты. Но иной женщины и не могло быть рядом с человеком, который уже боялся выходить на улицу, страшился перейти дорогу. Жизнь так здорово потрепала его, что жить рядом с ним было немалым мужеством.

Роман жизненный и роман литературный развивались параллельно. Елена Сергеевна писала, что, когда они впервые встретились с Михаилом Афанасьевичем, на ней была кофточка с завязочками на локте. Они развязались, и она попросила его завязать их. Когда он выполнил ее просьбу, она сказала: «Ну, вот я и привязала тебя к себе».

Она привязала его к себе на 8 совместных лет на этом свете. И навсегда.

Дальше был огромный и долгий конфликт со МХАТом, когда его пьесу «Мольер» репетировали четыре года и измучились все: и актеры, и режиссеры, и он сам. Пьесу в результате сняли через семь спектаклей. Но крови за это время было выпито немало.

Вообще он был довольно жесткий, склочный, не идущий на компромиссы человек. Выдержать его было архисложно. После очередного конфликта в театре он клятвенно пообещал себе, что не переступит порога МХАТа. И, может быть, прожил бы немного больше, если бы сдержал слово.

Но театр — как сладкий яд, как наркотик. Раз впустивши его в душу, не избавишься никогда…

— Этот мир — мой. Только здесь можно умереть и родиться заново, — так писал о театре Булгаков.

Но вот еще одна мистика Булгакова. Будучи изумительным, востребованным театральным автором, он почти никогда не находил своего адекватного воплощения на сцене. И в кино тоже. Каким-то загадочным образом его работы, такие сценарные по сути, ускользают и не поддаются ни театральным, ни кинематографическим решениям. Это один из парадоксов Булгакова.

Режиссеры не раз рассказывали, как Елена Сергеевна являлась им во снах и предсказывала неудачи с воплощениями замыслов.

Михаил Булгаков умер 10 марта 1940 года. В том же возрасте, в котором умер его отец и от той же болезни. Было ему всего 48 лет.

Когда он умер, то Ольга Леонардовна Книппер-Чехова, написала Марии Павловне Чеховой, которая жила в Ялте:

Вчера похоронили Мишу Булгакова. Думали о его несчастливой судьбе.

Это абсолютно точные и ясные слова, характеризующие всю жизнь Булгакова. Он был человек с несчастливой судьбой.

У него была только одна просьба к Елене Сергеевне:

Я тебя прошу, сделай так, чтобы мои произведения знали, чтобы они были напечатаны.

И она дала ему слово. Ни один человек тогда не верил, что это будет возможно, но спутница-ведьма сохранила все, что он написал, и все это передала в будущее.

Но мистика или мистификация и после смерти не отпускает Булгакова. В декабре 2008 года в газете «Известия» была напечатана статья о том, что не было никакой загадочной истории с появлением журналиста у могилы Булгакова и о денежном переводе ему по завещанию Булгакова. Потому что и завещания-то никакого, по сути, Булгаков не оставил.

Однако катер-то существует! И экскурсоводы по сей день намозоленными языками рассказывают историю о появлении журналиста на кладбище и о нежданном денежном призе, выпавшем ему.

А в общем-то, все это абсолютно в духе Булгакова. Все, как он и хотел! Его читают, о нем рассуждают и спорят. Он не забыт. И даже мистика продолжается!

Вместо послесловия. Несколько лет назад, я смотрела передачу о прекрасном артисте — Богдане Ступке, светлая ему память. Меня поразили его слова о Булгакове. Артист рассказал, как собирался ставить в театре спектакль по «Мастеру и Маргарите». Работа почему-то его не устраивала, и Ступка, взяв отпуск, уехал в деревню, навестить мать.

Его мать была простой сельской женщиной, Булгакова она не читала. Но вещим материнским сердцем поняла, что ее ребенка что-то гложет, и попросила рассказать все как есть, что Богдан Ступка и сделал.

И слова матери его потрясли. Она выслушала все внимательно о «Мастере и Маргарите», а потом вдруг спросила: «Как умер этот человек?» — имея в виду Булгакова.

Ступка ответил, что очень тяжело. Он перед смертью ослеп, страшно исхудал, любое движение причиняло ему боль.

Мать задумалась и отчего-то сокрушенно покачала головой. Ступка спросил у нее, в чем дело.

— Понимаешь, — медленно ответила мать, — этот человек хотел создать свое Евангелие. Ему не нравилось то, которое есть, и он хотел создать свое. А этого нельзя делать.

Артист был потрясен этими словами. И в этот момент, по его признанию, ему стал пронзительно понятен и сам роман, и судьба его автора…

Но жизнь не была бы так многогранна и интересна, если бы в ней не было таких судеб…