Сжигание на кострах, тюрьма и унижение: через что женщинам пришлось пройти, чтобы носить штаны

На самом деле, это не от природы

Есть те, кто все на свете культурные различия в требованиях к мужчине и женщине списывают на природу . Эти люди пытаются засунуть в эту схему и штаны. Можно встретить пассажи, вроде «недаром везде и всюду женщин наряжали в юбки и платья, а брюки надевали мужчины». Такое утверждение неверно даже в масштабах Европы, а уж мировому опыту оно вовсе противоречит.

Брюки – вещь, распространённая далеко не на всём земном шаре и не во все эпохи человечества. Упомянутые в Библии племена в библейские же времена брюк не носили – ни мужчины, ни женщины, ни прямых, ни шаровар. Не видно картинок с брюками на древних египтянах. Античный мир оставлял мужчинам право на чувство свободы ниже пояса, и, более того, брюки ассоциировались у древних греков и римлян с варварскими нравами. Часть истории викинги щеголяли голыми коленками и не скрывали сокровенное от сквознячков. Арийские народы Индии в ведические времена из брюк носили только подвёрнутую особым образом юбку.

В то же время, у многих народов, знающих штаны, женщины как раз традиционно их носили. Идёт ли речь о турецких шароварах, народных костюмах крестьянок Китая и Вьетнама, одежде тюркских народов и народов Крайнего Севера – никому бы в голову не пришло во многих местах сказать, что женщина в штанах одета как мужчина. Практически везде исторически практикуются различия в одежде мужчин и женщин, но признак «юбка либо брюки» неизменным и всеобщим не является.

Кстати, есть теория, что первые штаны были изобретены как раз для женщин, а не для мужчин – просто мужчины оценили их удобство. Логично: ведь штаны защищают пах от загрязнения, что гораздо нужнее носительницам XX-хромосом, а вот носители XY-набора не могли не оценить в юбках и туниках, как в тёплую погоду пах приятно проветривается.

Откуда вообще в Европе появились штаны?

Во времена Юлия Цезаря (а также раньше и позже) главными носителями штанов в Европе были племена галлов. Вопреки тому, что мы знаем из комиксов и фильмов об Астериксе и Обеликсе, галлы были одной из самых развитых племенных общностей своей времени. Они усовершенствовали плуг так, что им могли пахать женщины, производили и использовали химические удобрения, делали замысловатую керамику, изобрели принципы эстетичной ассиметрии и щеголяли штанами – да не просто штанами, а химическим образом окрашенными в яркие весёлые цвета.

Однако после завоевания галлов римлянами и после падения цивилизации в Европе (по ней прошлись экологический кризис и глобальная эпидемия чумы в седьмом веке) о штанах в большинстве мест Европы надолго забыли. В государствах на осколках великой прежде Римской Империи мужчины носили, как прежде римляне, туники разной длины, только усовершенствованного кроя. Под туники одевалась (но, по видимости, не круглый год) конструкция из того, что сейчас назвали бы трусами и чулками. Такие чулки носили ещё в Древней Греции, но гораздо реже, чем в средневековой Европе.

Трусы называли «брэ», и мужчины ревностно следили, чтобы женщины не думали под свои платья их надевать. Ведь брэ были символом мужественности! Существовала поговорка, что настанут последние времена, когда женщина наденет брэ, а мужчина начнёт прясть. Прялка, несмотря на фрейдистскую форму веретена, была символом женственности – ведь пряли буквально все, от девочек до старух, от крестьянок до дворянок. Пряли и на большой прялке дома у окна, и между делом на маленькой, за разговором или в пути. Представить себе женщину без прялки было почти невозможно.

Кстати, в невыразительные белые короткие брэ превратились некогда роскошные галльские штаны.

Примерно с середины четырнадцатого века чулки стали сшивать – сначала только сзади, спереди стратегический разрез прикрывали гульфиком. Отказ от брэ сделал возможным сверхкороткие мужские туники, соблазнительно открывающие мускулистые зады. Крепились теперь «кальцони», как называли сшитые вместе чулки в Италии, к поясу одежды изнутри. И всё же брэ торжествующе вернулись в виде сначала коротких шортиков, которые становились всё длиннее. У простолюдинов они удлинились очень быстро, чтобы заодно заменять собой и чулки.

От костра до разрешения мэрии

В Средние Века церковь очень сурово относилась к женщинам, переодевающимся в мужскую одежду (а штаны считались только мужской одеждой). Во-первых, этот акт крепко привязывали к сексуальной ориентации – а однополая любовь преследовалась. Во-вторых, в этом видели нарушение иерархии полов, которое кидает вызов буквально и всей религиозной иерархии. Ведь сказано – повинуйтесь мужчине, как мужчина повинуется Богу. А значит, отказ от повиновения первому был демонстративным отказом от повиновения и второму! Казалось бы, при чём тут брюки? Но юбку легко задрать для доступа к телу, так что, хотя это не проговаривалось вслух, юбка без панталон под ней была буквально зримым символом покорности мужской воле.

Поскольку ношение мужской одежды приравнивалось к богоборчеству, неудивительно, что женщины в ней считались еретичками, безбожницами и сатанистками. В самом тяжёлом случае такой женщине грозил костёр. Именно за мужскую одежду, между прочим, официально и сожгли Жанну д'Арк в то время, как все остальные обвинения были уже сняты.

К семнадцатому веку церковные суды уже не так лютовали. Многие прегрешения теперь предпочитали передавать непосредственно в руки Божьего суда, а не разбираться самим – то есть, уповать на то, что Бог после смерти накажет грешников. Некоторые женщины стали предпочитать путешествовать в мужском костюме. Притом маскировка была очень условна, чисто для проформы – они не боялись выдавать в себе дам.

Открыто носить брюки в повседневной жизни, не выдавая себя притом за мужчину, однако, мало кто решался. Неудивительно, что актриса Жюли д’Обиньи вошла в историю – она спокойно носила то женские, то мужские одежды и не находила это нужным объяснять. Д'Обиньи была также известна своим фехтовальным искусством, благодаря которому она дралась на дуэлях с мужчинами, и бисексуальностью. Сначала она выходила в мужской одежде только на сцену, играя роль, но очень быстро её стали видеть в кафтане и брюках и вне ролей. Увы, прожила она недолго, только тридцать семь лет.

В восемнадцатом веке женщины примеряли брюки всё чаще. Они массово записывались на военную службу, добыв мундир и выдавая себя за мужчину. Надевали брюки для путешествий и для конных прогулок. Прибывали в мужской одежде на карнавалы. Наконец, российская императрица Елизавета просто обожала устраивать балы с переодеваниями: на них дамы обязаны были прийти в мужском, а мужчины – в женском. Первые часто были рады больше вторых.

В Европе набирало популярность либертинство, разновидность гедонизма, отрицающая нормы общественной морали. Её сторонницы практиковали свободную плотскую любовь, включая однополую или групповую, и да, носили брюки, когда считали это удобным. А чтобы за столь вольные нравы не страдать от грубых моралистов, учились владеть шпагой и стрелять из пистолетов без промаха. Именно этот образ воплощён французской певицей Милен Фармер в клипе «Libertine».

Когда во Франции разразилась Великая революция, многие женщины стали носить брюки. Одни делали это из соображений безопасности или из экономической необходимости, осваивая профессии, которыми неудобно было заниматься в юбках. Но часть женщин надевала брюки в качестве политического жеста. Известен случай, когда на политические прения – где присутствовали исключительно мужчины – ворвалась под бой барабанов толпа женщин в брюках, требуя дать им возможности участвовать в политической жизни страны.

Мужчинам не нравилась экономическая конкуренция женщин, а вид женщины в штанах ещё и заставлял их чувствовать конкуренцию за мужественность. Так что в декларации прав граждан свободной Франции право на ношение любой одежды было официально ограничено замечанием – «приличествующей полу». В Париже и многих других городах ввели штрафы и возможность тюремного заключения за ношение женщиной или девицей мужской одежды.

Тем не менее, запрет можно было обойти, тем или иным способом добившись от мэрии разрешения. Всего за девятнадцатый век такое разрешение получили восемь парижанок, включая писательницу Жорж Санд. Сама Санд использовала аргумент на пересечении привилегий и нехватки возможностей. Она сказала градоправителям, что слишком бедна, чтобы носить женские наряды (они были много дороже мужских), а власти сочли несомненным, что дама её происхождения и статуса не может носить такую же простую (и дешёвую) одежду, как прачки или торговки.

Битва за брюки

Тем не менее, широкомасштабная борьба за штаны к Жорж Санд не имела отношения. Американка Элизабет Миллер, замученная пышными юбками и справедливо полагавшая, что они серьёзно ограничивают активность женщины, решила перенять турецкий опыт и ввести в женскую моду шаровары. Правда, совсем от юбок она отказываться не была готова, и шаровары предполагалось дополнять широкой юбкой до колен – без излишних нижних юбок, зря запутывающих ноги.

Этот костюм в своём феминистическом журнал «Лили» пыталась популяризовать Амелия Блумер. Она предлагала множество разных вариантов костюма для разных ситуаций, погодных условий и активностей. На картинках в «турецком» костюме щеголяли девочки и взрослые женщины. Блумер и сама активно начала носить их – в результате, поскольку Амелия была известнее своей подруги Миллер, шаровары так и прозвали «блумерами».

Увы, общество не хотело подвижности дам и женских брюк ни в каком виде. То, что предлагалось как компромисс между моралью и удобством, мораль решительно отвергла. В зависимости от общества и личной привлекательности, женщины в блумерах вызывали реакцию от смешков и пикантных шуток до физического нападения. Часто полицейские, которые, увидев женщину в шароварах под короткой юбкой, начинали идти к ней, чтобы арестовать, а в конце пути бежали, чтобы спасти от толпы.

Хотя сама Амелия Блумер отказалась от идеи шаровар с изобретением кринолина – который, в отличие от конструкции из множества юбок, не запутывал ноги, её изобретение ушло в народ. Одни женщины оставили «блумеры» для походов по горам, которые как раз вошли в моду, и другой физической активности. Третьи упрямо ходили в таком виде по улицам или просто быстро доходили до места работы (редакции женского журнала, например). Кто-то и в самом деле шил шаровары, кто-то приспосабливал настоящие мужские брюки, кто-то обшивал брючной тканью низ обычных женских панталон (да-да, нижнего белья).

Параллельно в Британии шло движение за гигиеничную одежду, участниками которое были врачи. Они полагали, что корсетам необходима другая, более гигиеничная форма – чисто грудь и спину поддержать, ратовали за сандалии в качестве основной летней обуви для всех полов и возрастов и... продвигали изобретённые одной английской леди «раздвоенные юбки» как более гигиеничные для женщины. Речь шла о том, что сейчас называют юбкой-брюками. Сама леди и часть её последовательниц носили их, пользуясь тем, что мода отошла от кринолинов к более узким юбками и, не приглядываясь, не сразу поймёшь, что дама перед тобой – в штанах.

В конечном итоге очень сильно на популярность и допустимость женских брюк повлиял культ спорта, расцветший в самом начале девятнадцатого века. Прогулки по горам, велопрогулки, теннис и многие другие виды активности стали очень популярны, а вместе с ними и блумеры (превратившиеся в короткие пышные шаровары для обоих полов), юбки-брюки разной длины, более мягкие корсеты и более удобная обувь. Без сомнения, роль сыграла и возросшая общественная и политическая активность женщин – активистки пропагандировали спорт для укрепления тела и духа, спортсменки, столкнувшись с неприятием отсталых масс, начинали «топить» за женские права.

Двадцатый век начинает и побеждает

Первая Мировая и две российские революции тотально продвинули женские права и возможности вперёд. В моду вошли совсем новые, не ограничивающие так сильно фасоны юбок, нижнего белья и головных уборов. Многие женщины коротко стриглись. В двадцатые в богемных и политизированных кругах настоящий бум пережила мода на мужские костюмы на женщинах – самые обычные, повседневные и деловые. В СССР женщины из брюк носили или спортивные, или оставшиеся от военной службы в годы Гражданской.

В тридцатых и сороковых повсеместно начали закручивать гайки в отношении женщин. Снова заговорили о женственности и особом предназначении. Тем не менее, во время войны для многих американок стал обычной одеждой рабочий комбинезон, а в Европе немало выросших девочек донашивали одежду отсутствующего дома старшего брата или отца. Нередко это было буквально вопросом безопасности.

После войны нормальными женскими штанами считались только спортивные шаровары и супермодные бриджи – впрочем, в СССР их тоже считали спортивной одеждой и появление в «обычных» местах, вроде работы или института, не приветствовали. В шестидесятые-семидесятые мир захлестнула мода на джинсы и просто брюки-клёш. В свои коллекции их включали многие модельеры. Тем не менее, практически повсеместно в «приличные места» не пускали женщину не в юбке или платье. Доходило до того, что женщину пускали в ресторан, если она снимала брюки, оставаясь в едва прикрывающей трусы тунике – которая тогда сходила за мини-платье. Это без шуток считалось приличнее и скромнее.

На киевскую художницу Татьяну Яблонскую , которая ездила в личном автомобиле и ходила в супермодном брючном костюме буквально везде, смотрели как на чудо-зверя и жар-птицу. Ну, разве что за заслуги перед искусством такое можно...

Но чем больше личной свободы допускалось в одних странах и чем экономически самостоятельнее и активнее становились женщины в других, тем чаще можно было видеть женщину в брюках в самых разных обстоятельствах, пока джинсы не перешли из разряда вызывающей одежды в разряд униформы работающих матерей и резвых в силу возраста школьниц. В наше время почти никому не надо объяснять, почему ты носишь брюки, и даже РПЦ официально признала, что женские брюки мужской одеждой не считаются.